Анна Брэдстрит - Поэзия США

Права людей, о Боже,
То, что всего дороже,
Ты нам даруй.
Везде, где жизнь гнездится,
Дай им распространиться,
Напевом вольной птицы
Слух очаруй!

Дай нам сплотиться с галлом,
Свободным идеалом
Мир увлеки!
Тиранов легионы
Вербуют миллионы,
Но будем непреклонны
Им вопреки.

Торгующих рабами
Страшит Парижа пламя,
Но не дано
Изменническим ротам
Владеть любви оплотом —
Вернется к патриотам
Он все равно!

Пусть смелость изменила
Тому, чье имя было
У всех в устах,
Пусть мир тираны давят
И на колени ставят —
Он равенство прославит
Во всех концах!

Под лозунгом свободы
Сплотятся все народы
Когда-нибудь!
В российский край холодный,
В песок пустынь бесплодный
Сей пламень благородный
Проложит путь.

Пересечет он берег
Двух молодых Америк,
Зажжет сердца —
Пусть небосклон счастливый
Не омрачают взрывы,
Пусть будет справедливой
Жизнь до конца!

Свободны наши страны,
И пусть теперь тираны
Острят свой меч!
Пусть шлет нам деспот грубый
Дар, самодержцам любый, —
Не может ветка дуба
Весь мир увлечь.

Прозванная Кэти-дид,
По ночам она не спит,
Эта звонкая цикада,
И под пышной кроной сада
Все поет, сыта росой,
Плащ надев зеленый свой, —
Кэти-дид, кэти-дид, кэти-дид.

Под листом ты дремлешь день
Иль обследуешь, как тень,
Свой дневной приют ветвистый,
Но зато как голосиста
Ты в ночи, когда поешь
Весело одно и то ж —
Кэти-дид, кэти-дид, кэти-дид.

Песенка твоя звонка,
Что в ней — радость иль тоска?
Или ты себе пророчишь —
Счастья лета не воротишь,
Скоро, хочешь иль не хочешь,
Станет прахом Кэти-дид —
О, бедняжка Кэти-дид!

Но, сумев природе внять,
Ты могла б не унывать,
Ибо разве не природа
Говорит на склоне года,
В час, когда ты чуть жива,
Мудрые свои слова —
Здравствуй снова, Кэти-дид!
Продолжайся, Кэти-дид!

Что случилось, Кэти-дид?
Камнем кто тебе грозит?
Ну конечно, это — Кэти,
Озорная, как все дети!
Ах, не стыдно ль — никогда
Нам ты не чинишь вреда,
Распевая — кэти-дид.

Неужель ты плачешь снова?
Ведь дала мне Кэти слово
Твоего не трогать крова;
Кэти не пойдет в кровать
До тех пор, пока опять
Не начнешь ты напевать —
Кэти-дид, кэти-дид, кэти-дид.

Ты поешь, но погляди,
Сколько бедствий впереди:
Близко осени прохлада,
В хлев вернется скоро стадо,
Там зима — и зелень сада
Не порадует уж взгляда, —
И конец, о Кэти-дид!

Доживай пока свой срок,
Кэти мне дала зарок
Не дразнить тебя, дружок;
Но от нас ты убежала,
Ведь природа наказала:
В людях помощи нимало
Не ищи, о Кэти-дид;
Как увянувшее лето,
Скоро ты исчезнешь где-то, —
Ты уйдешь, мы знаем это,
Напевая — кэти-дид.

Ниспосылая благодать
На этом свете человеку,
Привыкнув землю оделять
Плодами разными от веку,
Природа, преисполнясь силы,
Религию нам подарила.

С рожденья нашего она
Увлечь несмелых нас стремится
На путь добра, чтоб мы сполна
Сумели счастьем насладиться.
Подобный путь открыт и ясен
И мистикою не опасен.

Божественна по всем делам
Религия благой природы;
О чем бы спорить мудрецам,
Проникнись ею все народы;
Сумей они ее усвоить,
Могли бы рай и здесь устроить.

Она не ждет проклясть людей,
Предать навеки их печали,
И нет ничуть желанья в ней,
Чтоб за безверье осуждали;
Любя возвышенно любого,
Природа обещать готова —

Всем людям радости, когда
Они одной достигнут веры
И утвердятся навсегда
Добра и высшей правды сферы,
Когда не будет, без сомненья,
Нужды карать за преступленья.

Тот, кто любовью наделен к Природе,
Кто, созерцая, внемлет — для того
Она красноречива. Если весел —
Она ликует, свежести полна,
Ее волшебный голос проникает
В тайницы душ людских и, проливая
Целительный бальзам, предупреждает
Сознанье боли. А когда душа
Заражена предощущеньем часа
Последнего, горчайшего, и взору
Рисуется картина увяданья,
Агония и душный мрак могилы,
Когда охватит дрожь и в сердце боль —
Иди к Природе, затаись и слушай
Ее урок, и да услышишь ты,
Как из земли и от глубин эфира
Исходит голос! Близится тот день,
Когда исчезнет для тебя сиянье
Изменчивого солнца и когда,
Оплаканный, опущенный в могилу,
Ты перестанешь быть и образ твой
Уйдет в небытие. Дитя земли,
Землей вскормленный, в ней и растворишься,
Всему людскому чуждый, потеряешь
Неповторимый облик свой, уйдешь
И станешь смесью элементов в почве,
Войдёшь в родство с бесчувственной скалою,
С булыжником, что лемехом отброшен
И попран грубым башмаком. И дуб
Пронзит насквозь твое корнями тело.
Еще в земле ты места не обрел,
Где ляжешь, одинокий, но запомни:
Оно великолепно. Где-то рядом
Покоятся останки королей,
Владык земли и мудрецов античных,
Пророков древних, пастырей добра:
Одна у всех гробница. Гор вершины,
Извечные, как солнце, и долины,
Что распростерты в скорбной тишине,
Деревья вековые, и потоки
Могучие, и жалкие ручьи,
Питающие луг, и беспредельность
Безжизненной пустыни океана —
Все это только пышное убранство
Могилы человечества. А солнце,
Неведомые звезды и планеты
Свое сиянье щедро проливают
На древнее вместилище смертей
Сквозь толщу лет. Нас мало на земле
В сравнении со множеством племен,
В ней опочивших. На крыле рассвета
Ты облети Барканскую пустыню
Иль затеряйся меж высоких сосен,
Где, заглушая громы, Орегон
Стремительно змеится — что увидишь?!
Все те же миллионы одиноких
Спокон веков покоящихся тел
И смерть, над ними правящую властно.
Исчезнешь ты, и, может быть, друзья
Твой переход из бытия в безмолвье
И не заметят! Что ж, у всех живых
Один исход! И смех не оборвется
С твоей кончиной, и не станет меньше
Людских забот, и каждый, как и прежде,
Стремиться будет к иллюзорной цели,
Пока, оставив суетность и радость,
Не канет в бесконечность. Долгий поезд
Летит в века, и завтрашние люди —
От юноши до сильного мужчины,
От девочки до женщины замужней,
От крошки до седого старика —
Придут к тебе, оплаканные теми,
Кто вслед за ними завершит свой путь!
Живи же так, чтоб в вечной веренице
Бредущих в сокровенную обитель,
Где каждый сыщет в лабиринтах мрачных
Ему предуготовленную нишу,
Ты шел бы не как пойманный воришка,
Ведомый в заточенье, а как тот,
Кто в ожиданье праведной развязки
Готов задернуть полог у постели
И погрузиться в безмятежный сон.