Юрий Хейфец - Ежедневник

И та, что счастлива лишь с тобой —
Огонь, позабывший дым:
Любовь – ответ на вопрос любой,
Но пусть он будет немым.

И слёзы в радость, и даже кровь,
И всё, что на свете есть.
Ответ на любой вопрос – любовь,
А верен ли он – бог весть.

О чём ты, девочка, о чём? —
То стон, то лепет,
То поведёт слегка плечом,
Скрывая трепет,
То, опустив глаза туда,
Где тень таится,
Не скажет нет, не скажет да,
Всего боится…

Не бойся, милая, того,
Кто сам из пугал.
Забыл, что все – за одного,
И загнан в угол:
И рад бы поле сторожить,
Да пусто поле,
А самому себе служить —
«Чего же боле?»…

Не надо, бедная моя,
Не множь обманы:
Когда рубцом сведёт края
Смертельной раны —
Затеешь перемену мест
От света к мраку.
«Любить иных – тяжёлый крест»,
По Пастернаку.

Кто верил, что один – за всех,
Одним и будет:
Когда мой стопроцентный грех
Меня засудит
И Божьей каторги жнивьё
Дадут в страданье,
Я вспомню тихое твоё
Непониманье.

О чём ты, девочка, теперь,
Опять и снова? —
Ты видишь, приоткрыта дверь,
Она готова:
За нею горечь спит в тебе,
Под стать рябинам,
И капля крови на губе
Горит рубином.

Не надо, нет, не говори,
Не улыбайся,
Не верь, не слушай, не смотри,
Не зарекайся,
Не жди, когда провал и высь
Сойдутся в клинче,
Беги… постой… не поскользнись…
Так скользко нынче…

О чём он, девочка, о чём? —
То стон, то лепет,
То поведёт слегка плечом,
Скрывая трепет,
То, опустив глаза туда,
Где тень таится,
Не говорит ни нет, ни да,
Всего боится,

Как вор, которому ключи
Точить учиться,
Как ворон, что кричит в ночи,
А днём таится,
Как воронёный ствол, что дрожь
Руки итожит,
Как стебель розы: видит нож —
И жить не может…

О девочка, мы ни при чём:
С судьбою споря,
Взлетаешь теннисным мячом
Над кортом горя
И падаешь на землю – впрок
Чужим победам, —
И выбывающий игрок
Плетётся следом.

Когда упадут морозы
Оттуда, где воздух студят,
И тихо вздохнут берёзы
(Вам это не слышно будет),
Тогда полюблю я снова
Страну маеты и муки
За то, что лишила крова,
Но не отняла разлуки.

Когда упадут рассветы
Оттуда, где свет настоен
На тьме, что даёт советы,
Мол, в поле один не воин,
Тогда я поверю снова
В увечное счастье ночи
Не видеть того, чьё слово
Дыханья его короче.

Когда упадут раскаты
Растрескавшегося грома
Оттуда, где круче скаты,
Чем крыша родного дома,
Тогда я расслышу снова
Тот шёпот, уже забытый,
Который всему основа,
Как крест, на Голгофе врытый —

Короче, тогда случится
Всё то, что должно случиться,
Чему не дано забыться,
Что вечно должно лучиться,
На что суждено молиться
Всем, кто воздевает лица
Туда, где плывет зарница,
Чтоб в пламя заката влиться,

Короче, тогда короче
Покажутся дни и ночи,
И чёрными станут очи,
И плакать не станет мочи,
И встану тогда я рядом,
Как прежде, с убогим самым,
Чтоб с ним поделиться ядом,
Что Бог раздаёт по граммам,

Скажу я ему: «Не бойся!»,
Шепну я ему: «Уверуй!»,
Когда по команде: «Стройся!»
Воздастся нам общей мерой,
Его задушив в объятьях,
Его облегчу я долю,
И ангелы в чёрных платьях
Меня уведут в неволю,

И, мучась со всеми вместе,
Заметной едва усмешкой
Умножу я жажду мести
В орлах, что сказались решкой.
Они заподозрят что-то
В моём опалённом взоре —
И адова их работа
Им осточертеет вскоре,

И я им секрет открою,
Я не утаю ни слова
Из песни, что мне, изгою,
Напел тенорок Иова,
Что не жил в угоду бредням
Мешком, утаившим шило —
И был до конца последним.
А первых как грязи было.

Не размыкается кольцо:
Твоё лицо – моё лицо.

То нависают друг над другом,
То вдруг сливаются в одно,
Таким исполнены испугом,
Что разделиться не дано
И не дано соединиться
На время, большее, чем век,
Что в промельк света между век
Вполне сумеет уместиться.

Как рекам одного истока,
Соединённым навсегда,
Терпеть, что в зеркале потока
Одна отражена звезда,
А остальные – искры только,
Так нам – терпеть беду одну,
Страдая, ставить смерть в вину
Любви, что длится ровно столько,
На сколько тянется строка
«Твоя рука – моя рука»…