1
Самоизоляция. В новом пандемире чем
точней дистанция, тем улыбка шире. Очки
горнолыжные, даже тут, на даче. Разойдёмся,
ближние, от греха подальше.
2
Колет. Жжёт. Пошаливает.
Зуб. Колено. Живот.
Не болит – побаливает.
Разболится? Пройдёт?
Я из праха вылеплена.
Поясница. Рука.
Боль, ты легка, если вытерплена.
Если нет – коротка.
Спиртом ключи протри
и ручки дверные, друже.
Заперты изнутри,
а кажется, что снаружи.
Лучше смотреть кино:
любовь, дуэли, погони.
Солнце слепи́т окно.
Весна поёт на балконе.
1
Джентльмен и леди. Вечер бирюзов. На
велосипеде шахматных часов в безвременье
мчится время. Свист в ушах. Вот бы изловчиться
сделать вечный шах!
2
Серенада под балконом: Инезилья, выходи!
Серенада на балконе: пандемия, карантин.
Много ль бед, лишений, горя испытать придётся
нам? Песнь моя, лети с мольбою: все сидите по домам!
Недописанное переписывай
на бумаге веленевой, рисовой,
недочитанное перечитывай,
из сокровищницы малахитовой
доставай украшенья забытые,
пережившие три поколения,
и в разлуке со всеми испытывай
единение уединения.
Политехнический музей,
поэтический марафон,
12 часов онлайн,
48 поэтов, по 15 минут на брата,
читают свои стихи.
220 тысяч просмотров.
Стадионы отдыхают.
Увы, не все:
в Швеции закрытые катки
переоборудованы в морги.
Нет следов инверсионных,
безмятежна синева,
во дворах бездетных сонных
не подстрижена трава,
превентивное плацебо
принимает грамотей.
Карантин. Земля и небо
отдыхают от людей.
Наташа, трёхлетняя,
в руках – листок бумаги
с единственной карандашной чертой.
– Что ты нарисовала?
– След от самолёта.
Плохо быть пастухом,
хорошо – подпаском:
танцевать босиком,
верить страшным сказкам,
с грядки рвать огурец,
мастерить подарки,
не считая овец,
спать с щенком овчарки.
Говорили о войне
(стране, родне, луне, вине),
замолчали и открыли:
в двухголосной тишине
оба голоса – вторые.
Есть и третий – за окном,
неопознанная птица.
Свет погасим и уснём
(уйдём, умрём, поймём, споём).
Дрозд. Скворец. Щегол. Синица.
– Мам, я загадку придумала.
Загадать?
– Загадай.
– Летает-летает
и не бывает.
– Ангел?
– Нет, что ты!
– Дракон?
– Да нет же!
Сдаёшься?
– Сдаюсь.
– Летающая тарелка!
Перекличка: готов? Готов.
Раскидало нас по планете.
Человечество – вече лбов,
конференция в интернете.
Имярек. Имярек. Имярек.
Не помехи – шум океана.
Человечество – крылья век
за тюремной решёткой экрана.
Лихие времена говорят нам:
в больнице, в нищете, на войне
бесценное бывает бесплатным
и, стало быть, бесценным вдвойне.
Считаться, торговаться не надо.
Дарю. Бери. Не благодари.
Трансляция из Мет. ДиДонато
и Радвановски. Норма. For free.
Налажена телеграфная связь
ритма,
на самом видном месте нашлась
рифма,
а значит, врежется на века
в память,
как учит озеро облака,
как учат озеро облака
таять.
поэт-легкоатлет
певец чужого горя
исколесивший свет
на велотренажёре
бездомный домовой
мелкопоместный гений
лирический герой
эпических сражений
Нараспашку. Необуты.
Взор безумный озорной.
Ранние стихи как будто
все написаны весной,
всяк лепечет mamma mia ,
объявляет вот и я .
На цветенье аллергия,
allegria бытия.
Ты во втором классе
играл на сцене школьного театра
старика Хоттабыча,
я в третьем – бабу Ягу.
Тебе бабушка сделала
бороду из мочалки,
мне – юбку из мешка,
в которой я путалась
и всё время падала.
Мы оба так и остались детьми,
играющими стариков.
– Ты имел успех?
– Нет, мне не удалось воплотить образ
в полной мере.
– А мне удалось.
Молит соловей
иль попроще кто
вить-вить-вить скорей
прочное гнездо.
В голосе испуг.
Верю соловью
и гнездо из букв
вью-вью-вью-вью-вью.
дружеские холсты
родные фотографии
комнатные цветы
двухкомнатные арии
книжный шкаф из досо́к
цветы между прочим по́литы
а там глядишь и щенок
и абонемент в Метропо́литен
Читать дальше