Владимир Берязев - Моя ойкумена. Лирика 1979-2009

Я внимал и тому и другому,
Я знавал восхищенье высот.
И живущему в облаке грому
Слал перуны мой каменный рот.

Гордый выкормыш Гипербореи
Звал достойным лишь камень и сталь!
Не скорбя, не любя, не робея,
Я свивал за спиралью спираль.

Но зовет меня к язвам и вере
Человеческая ипостась.
Боже мой, не большая потеря
В зябь осеннюю соколу пасть.

Отрекаюсь от грозного крика,
От судьбы и от крови чужой,
Чтоб прижаться светло и толико
К лику слез и могиле большой.
Черный пепел над храмом закружит,
Чтобы комьями пасть на жнивье.
Дольний колокол. Давняя стужа.
В небе пусто. Одно воронье.

Дрогнет воздух. Взовьется капелла
Детским раем средь горних валторн,
И мое беспилотное тело
Протаранит кладбищенский дерн.

I
Где за гиперборейскими льдами
Космос лег,
Где живет за пустыми вратами
Божий вздох,

Он возник на холме небосвода
В той дали,
Где лишь хаоса сонные воды
Тьмою шли.

Он —
Пробивший покров сотворенья
Турий рог:
Знак рождения,
Мера вращенья,
Ось миров!..

II
Отпусти мою душу, Россия,
До звезды!
Я с Алтая взлечу без усилья,
Без узды.

Вольных мыслей усталую лошадь
У тех врат
Привяжу. И по Млечной пороше —
Наугад…

Нету мочи жевать целлюлозу,
Нету права ее не жевать.
Что ж, имей не мозоль, так занозу,
Жуй, забравшись от всех под кровать.

Баю-бай, набираюсь терпенья,
Как велел господин президент.
В горле ком. Не достанет раденья
Доломать переломный момент.

То мазут, то минтай, то ментовка,
То под дых, то под зад, то под суд…
Перестройка, рекогносцировка,
И святых в экспертизу несут.

Я пойду по следам экспертизы
За причастьем в соседний ларёк,
Я увижу родные эскизы:
Два душмана, забор, пузырек…
:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Что ж ты падешь, подлая баба?!
Ну, давай, доведу до беды
Иль сыщу тебе злого прораба
Из потомков Великой Орды.

Бог с тобою, я только проездом,
Как-нибудь коротай до утра.
Съеду, будет одним койко-местом
Больше в городе Piдна дыра.
Все мы бублики с маком тачали,
Все мы прыгаем лишь в ширину.
Бог с тобой, хорошо помолчали,
Лей в послед и чужую вину.

…На младенце построен Детинец,
Храм – на вере, а Спас – на крови.
Пей, старуха, запретный гостинец,
Бог с тобой,
Если можешь – живи…

Дно колодца и неба рядно,
И полёт в золотом промежутке:
Словно тает в соломенной грудке
Соловьиного смеха зерно.

Любо-дорого, лепо-красно
В новобрачных прозрачных покоях.
Никнет ветер на чистых покосах,
Льется в озеро света вино…

Тихо пей, все, что Богом дано,
Причащайся последнему счастью,
Благодати земной причащайся,
Завтра – поздно,
Потом – все равно.

Там – потом, даже днями темно,
Лихо там без любви и поруки…
Вон и листья от счастья и муки
Золотые ложатся на дно.

Зимняя пойма.
Прямая тропа.

Пой, моя радость.

Иней,
Как легкое платье, упал.

Пой, моя радость.

Снег золотится
И ждёт синевы.

Пой, моя радость.

Луч раздробился
О призрак листвы.

Пой, моя радость!..

Из России в Россию плывет катерок
Чрез пролив, что далече когда-то
По январскому льду князь ли Глеб пересек?
Тыща лет – только камень и дата.

В лето, Боже, какое-то – я, имярек,
Проплываю по старому курсу
На корме средь мешков, где небритый абрек
Щурит глаз и грызет кукурузу.

Где болгарские перцы в корзинах скрипят,
И старухи, что клушки-наседки,
Охраняют коляски: там, вместо внучат,
Гроздья – только что снятые с ветки,

Там пушистого персика розовый ворс,
И арбузы в пижамах курортных.
Ветер торга и табора на борт занес
Разнокрашенный говор народный.

Говорят, что нас встретит чужая страна,
Здесь Тамань, а за морем – таможня.
Говорят, что очнулся от сна Сатана,
Невозможное – снова возможно.