Николай Тихонов - Стихотворения и поэмы

И стало темным, диким, нищим,
Морозом сковывая пальцы,
Давно знакомое жилище —
Пещерою неандертальца.

И в этом хаосе разлуки,
Потерь и черного мученья
Твои поддерживали руки
Живой огонь сопротивленья.

Каким теплом светились очи.
Была ты мужества примером,
Всех лучших мыслей средоточьем,
Последней прелестью и верой.

И на блокадных грозных кручах
Делилась всей души богатством,
Когда ты — лучшая из лучших —
Крепила боевое братство.

То не подсказывает разум,
То было в сердце всё хранимо,
Всей жизнью я тебе обязан,
И это — неопровержимо!

Небо с облачным глетчером
В голубеющем инее,—
Может быть, таким вечером
Всё прощается зимнее.

И уходит всё мглистое,
Всё сурово-тяжелое,
Всё, что под ноги выстелил
Снег парчой невеселою.

Ты идешь и не хмуришься
Теплой улицей братскою,
Ты идешь и любуешься
Стороной Петроградскою,

Молодежною речью,
Взглядов прелестью синею.
Может быть, таким вечером
Всё прощается зимнее.

Здесь мы, родясь когда-то,
Вошли душой и телом
И в невские закаты,
И в счастье ночи белой.

Здесь поднимали чаши
Сердечного порыва,
Шуршали лыжи наши,
Скользя по льду залива.

Мы жили, мы любили
Хорошею любовью,
И нам сады светили
Своей осенней кровью.

И нам сияли песни
И вы, родные лица.
Когда умрем — воскреснем,
Чтоб снова здесь явиться.

Шел мокрый, предмайский, пушистый снег,
В лощинах мелели туманы,
Гулял человек, смотрел человек:
На пробу били фонтаны.

В потоках взлетающей к небу воды
Снежинки пели и плыли,
Рождая почти музыкальный дым,
Звучащий тончайшею пылью.

И статуя-дева из древних Афин
Разинула рот от счастья,
И на воротах деревянный дельфин
Смеялся веселою пастью.

Он лежит, навьюченный и гордый,
Он готов к походам и боям,
Он готов пойти походкой твердой
В Азии неведомой края.

Тот, кому служил он, был отважен,
В поисках своих неутомим,
Ну а что об Азии расскажем
Мы далеким правнукам своим?

Хоть она уже не в тихой дрёме,
Новым знаньем ум ее палим,
Так же путь ее народов темен,
Тайн ее простор неодолим.

Правнукам почетная задача
На большие дальние года —
Светом дружбы путь ее означить,
Всех просторов тайны разгадать.

Сначала всё было морскою судьбой
Под сенью военного флага,
И в память навечно вошел этот бой,
Геройская гибель «Варяга».

И пели крестьянин, рабочий, моряк,
Отдав ему славу по чину:
«Врагу не сдается наш гордый „Варяг“»,
Корабль провожая в пучину.

В ответ лишь шумела морей синева,
Не верили в грусти суровой,
Что встретятся песни народной слова
С «Варягом», воскреснувшим снова.

Но время настало — и в вечер один
Тряхнула Нева головою,
Как будто из песенных вышел глубин
Советский «Варяг» над Невою.

Он воздухом нового века дышал,
Вплывая в крылатые весны,
Как будто легенды корабль возмужал,
Став крейсером ракетоносным.

Уйдет на охрану Советской страны
В моря он на долгие годы
С той песней, как шум океанской волны,
Вздымавшейся в сердце народа.

Стоит он на углу известных,
Старинных улиц — этот дом,
Как бы в забвении чудесном,
Вполне оправданном притом.

Лет двести уж ему, допустим,
Висит доска, как старожил,
Читаю с гордостью и грустью,
Что в этом доме Герцен жил.

В годах необозримо дальних
Здесь Пушкин по Морской бродил
И к Смурову, в колониальных
Товаров лавку, заходил.

Пройдя в апрельский холод Невским
(И дневником сей факт храним),
Здесь был Шевченко с Лазаревским
И грелся джином огневым.

И в этом доме чинно-хмуром,
Среди погон и вензелей,
Столетний справил новый Смуров
Своей торговли юбилей.

И в год, для всех купцов печальный,
Плакатом красным окрылив,
Из лавки той мемориальной
Уж вырос кооператив.