Николай Добронравов - Как молоды мы были

Белый аист летит,
над белесым Полесьем летит…
Белорусский мотив
в песне вереска, в песне ракит…
Все земля приняла —
и заботу, и ласку, и пламя.
Полыхал над землей
небосвод, как багровое знамя.

Наша память идет
по лесной партизанской тропе,
Не смогли зарасти
эти тропы в народной судьбе…
Боль тех давних годин
в каждом сердце живет и поныне,
В каждой нашей семье
плачут малые дети Хатыни…

Белый аист летит
над Полесьем, над тихим жнивьем.
Где-то в топи болот
погребен остывающий гром.
Белый аист летит,
все летит над родными полями,
Землю нашей любви
осеняя большими крылами…

Молодость моя,
Белоруссия,
Песня партизан,
Сосны да туман.
Песня партизан,
Алая заря…
Молодость моя,
Белоруссия.

Заповедный напев, заповедная даль.
Свет хрустальной зари, свет, над миром встающий.
Мне понятна твоя вековая печаль,
Беловежская пуща, Беловежская пуща.

Здесь забытый давно наш родительский кров.
И, услышав порой голос предков зовущий,
Серой птицей лесной из далеких веков
Я к тебе прилетаю, Беловежская пуща.

Многолетних дубов величавая стать.
Отрок-ландыш в тени, чей-то клад стерегущий…
Дети зубров твоих не хотят вымирать,
Беловежская пуща, Беловежская пуща

Неприметной тропой пробираюсь к ручью,
Где трава высока, там, где заросли гуще.
Как олени с колен, пью святую твою
Родниковую правду, Беловежская пуща.

У высоких берез свое сердце согрев,
Унесу я с собой, в утешенье живущим,
Твой заветный напев, чудотворный напев,
Беловежская пуща, Беловежская пуща.

Вчера я этого не знал…
Вчера теплее было лето.
В арбатский мой полуподвал
так много проникало света!

Вчера беднее были дни
и добросовестней расчеты.
Формировалась без войны
мечты бесстрашная пехота.

Вчера я многого не знал.
Вчера все волги были чище.
Дворец добротный не стоял
на бывшем нищем пепелище.

И были ласковые сны
и добросовестные книжки
на фоне краткой тишины,
на фоне мирной передышки.

И начинались без тебя,
как бы шутя, как бы игриво,
междоусобная борьба
и человеческие взрывы.

С трудом рассеивался дым.
И было трудно обнаружить,
когда стреляют по своим
из сделанного мной оружья.

Вчера я этого не знал…
Я лишь сейчас почуял это.
Народ от зла оберегал
неосторожного поэта.

…Уже отправились в полет
стихи изысканней и лучше.
Мне в них тепла не достает…
О будь так добр, день минувший,

меня отставшим объяви,
прими в объятия свои,
в одежды скромные одень,
недавний день, вчерашний день…

Куда идет маршрутное такси:
В Измайлово иль только до Петровки?
О Господи, спаси
и пронеси
хотя бы до ближайшей остановки.

Зачем нам кто-то выдумал маршрут?
Права́ есть у водителя.
Нет прáва.
Сиди уж и молчи, пока везут.
Свернуть нельзя ни влево, ни направо.

Куда идет маршрутное такси?
Что фарам там нашептывает сумрак?
Водитель, только скорость не гаси,
не дай нам оглядеться и подумать.

Вам к выходу?
Постойте, вы за мной.
Панический охватывает ужас.
Отравлены трубою выхлопной,
зачем-то
кем-то выведенной в кузов.

Куда идет маршрутное такси?
В названьи даже есть противоречье:
Такси – куда сказал, – туда вези.
Маршрутный…
может, общечеловечий?

Мы прожили две непохожие жизни.
Одна где-то в прошлом.
Другая – сейчас.
Но даже в эпоху волюнтаризма
друзья и товарищи были у нас.

Сегодня вокруг не друзья – конкуренты.
Приют альтруистов последних сожжен.
И с нас ухитряются брать алименты
за прошлую жизнь.
За друзей – не за жен.

Души бескорыстной и чистой просторы
накрыл этот рыночный низкий туман.
Друзья растворились. Остались партнеры.
Остались дельцы.
Воровство да обман.

Общинный уклад стал уделом насмешек.
Соборностью нынче мы пренебрегли.
Возносятся личности. Личности пешек,
стремящихся в короли.