Виктор Меркушев - Забытые тексты, забытые имена. Выпуск 2. Литераторы – адресаты пушкинских эпиграмм

Граф Хвостов издал свой перевод «Андромахи» Расина с великолепной литографией Поля-Петри, на которой была изображена актриса Александра Колосова в роли Гермионы. Хвостов, конечно, думал облагородить портретом красавицы своё переложение, но Пушкин хитрый ход графа не оценил и ответил ему остроумной эпиграммой.

Многие эпиграммы на Хвостова приписывались Пушкину, особенно злые и бестактные, которых немало ходило по Петербургу.

Граф Д. И. Хвостов. Гравюра на меди А. Г. Ухтомского

Но то, что настоящих пушкинских эпиграмм было немало – это правда, и был Хвостов в них то Хлыстов, то Графов, то Свистов…

Строго говоря, Хвостова никак нельзя отнести к совершенно забытым именам, но так как главным героем нашего повествования всё-таки числится эпиграмма, то обойтись без Дмитрия Ивановича попросту невозможно.

Молодое поколение литераторов так засыпало графа своими сатирами и ироническими стихами, что Пушкин в этом деле был далеко не самый заметный.

Несмотря на насмешки граф Хвостов был убеждён в собственной гениальности и воспринимал их как неизбежную пыль на прекрасном мраморном челе античного бога. К собратьям по перу он относился снисходительно, иногда привечая кого-нибудь одобрительным словом. А Александра Пушкина он вообще прочил своим преемником, не понимая его иронии в свой адрес. Разве мог граф усмотреть какое-то там лукавство или неправду, когда в «Медном всаднике» поэт чёрным по белому писал:

Да, Хвостов знал, что не всеми литераторами-современниками он был любим, но вот в то, что он любим небесами, граф верил беззаветно. Также как и в более благодарную память грядущих поколений. Ну а в настоящем Хвостов много тратился на издание своих произведений, а ещё больше на выкуп этих же произведений из магазинов и книжных лавок, которые почти никто не раскупал.

Человеком он был далеко не глупым, и своё положение в литературе объяснял переменою стилей, когда он, поэт классицистической традиции, вдруг оказался в чуждой для себя романтической эпохе, где его тяжеловесные оды уже не воспринимались читателем. Отчасти так оно и было. Хвостов принадлежал к поколению Шишкова и слишком зло вышучивать его было, мягко говоря, недостойно. Кроме того, Хвостов был очень влиятельным чиновником – обер-прокурором Святейшего Синода и действительным тайным советником, чего добился без постороннего участия, а связи и знакомства его скорее мешали успешной карьере, нежели помогали.