Виктор Меркушев - Незнакомый Серебряный век. «У вечности забытых нет имён…»

Забрезжил свет в ночном тумане,
День миновал, но не темно!..
Цветами фуксий и герани
Пестреет тусклое окно.

Как парус бледный, занавеска;
Лампада теплится за ней, —
Но спит огонь, и нет в нём блеска,
И от предметов нет теней.

Кто, робкий, поступью несмелой
Как будто бродит здесь в ночи…
В окно проникли грёзы белой
Заворожённые лучи.

Дыша таинственной любовью,
Томясь, как девичья мечта,
Они припали к изголовью,
Целуют алые уста…

И наслаждаясь, и страдая,
И вся несбыточным полна,
Душа трепещет молодая
В объятьях призрачного сна.

Она сама, как призрак ночи,
В ней грёзы счастья зацвели, —
Но будет сон её короче
Мгновенных сумерек земли.

В осенний вечер дышит лес
Невыразимою печалью…
Задёрнут траурной вуалью
Простор заплаканных небес.

Заката дальнего багрянец
Зловещим зыблется пятном,
Как лихорадочный румянец
На лике бледном и больном.

В поблекших красках увяданья,
В паденьи каждого листка
Живые чудятся страданья,
Живая чудится тоска.

В тени обманчивой и шаткой
Как будто шепчется листва,
И полны позднею догадкой
Её предсмертные слова…

Смеркается. Тихо. Ни песен,
ни шума…
Всё замерло в чаще; вокруг
разлита
Какая-то полная дум красота,
Какая-то стройная дума…

Всё будто бы грезит —
не смутными снами,
А странным, прозрачным
подобием сна, —
И кажется мне, что сама тишина
Трепещет немыми струнами…

Гляжу и любуюсь… И, мнится, готова
Природа поведать мне тайну свою, —
И я, как влюблённый, пред нею стою
И жду вдохновенного слова…

Но тихо, как прежде, в дубраве
угрюмой,
И тщетно стараюсь я в звуки облечь
Её вековечную, стройную речь
С её величавою думой…

В сердце тёмное упала
Капля чистого огня,
Искрой знойною опала
Засветилась, засверкала,
Словно луч в тумане дня.

Осветила на мгновенье
Мир, укрывшийся в тиши,
След глубокий разрушенья,
Ночь без грёз, без вдохновенья
Там нашла, на дне души.

Ярче вспыхнуть не сумела
И потухла навсегда,
Точно в небе отгорела
В тьму упавшая звезда.

В вышине над морем, лаской
усыплённым,
Нежным поцелуем грёз
заворожённым,
Исполины-горы, отлиты из стали,
Оперлись о небо и на страже стали,
Кутая в туманах вечные седины
Отвечая громом лепету долины…
Там, прильнув к ногам их, жизнь
дрожит и бьётся:
Сладко грезят пальмы; плющ змеёю
вьётся;
Кипарис-ребёнок жмётся хрупким
станом
К нежно шевелящей тёплым
океаном
Матери-лазури; отдаваясь грёзе,
Роза поверяет сказку сердца розе…
А вверху, нахмурясь царственно
угрюмой…
Только лишь орлами понятою думой,
Гордые утёсы из туманов встали
Алтарями вечной царственной
печали!..