Вячеслав Евдокимов - Возмездие

Цветок Искусственный поспорил
Раз с Настоящим: «Кто из нас,
Вон будет выброшен и вскоре
Из рук людских да и из ваз?»

– Смотри, вовеки я не вяну,
Являю яркую красу,
Я не подвержен ввек изъяну,
Я восхищенье всем несу!

Мой каждый‐каждый лепесточек
Не опадает, будто лист…
Не блёкну я средь тёмных ночек,
Средь них я красками лучист!

Берут все в дальнюю дорогу,
Чтоб скрасить долгую в ней жизнь,
На демонстрациях все в ногу
Со мной идут, поднявши ввысь!

С меня сметают все пылинки —
Забота эта не на грош,
И по моей всё гладят спинке…
Вот потому всегда хорош.

– А я рождён красой‐Весною,
Когда жизнь в радостном цвету!
И люб я Пчёлок дружных рою:
Ко мне спешат на всём лету!

Нектар приносит им отраду,
Несут в свой храм они пыльцу,
Творят в нём мёд – души усладу…
Я люб ввек каждому лицу,
Ведь я естествен, ароматен —
Благоуханье всех пленит…
Колор мой чист, я этим знатен,
Хотя не вечен в срезе вид.

Как Человек, живой я точно.
А ведь к живому льнёт живой,
Душе и люб с того я прочно.
Да что мне спорить‐то с тобой?!

Давай‐ка встанем рядом вместе.
Вон видишь, Юноша идёт…
Тому пусть будет больше чести,
Кого возьмёт, – тому почёт!

Вот тот и впал вон в соблазненье,
Вперёд повыпятивши грудь!
Его возьмёт, мол, без сомненья,
Не сомневался в том ничуть.

Глаза закрыл уж от блаженства,
Что будет, будет вот в руке…
Но… нет к нему её и жеста,
Невидим будто, вдалеке…

Взяла рука с благоговеньем
Лишь Настоящий мил‐цветок,
Взор озарялся с восхищеньем!
Как будто жизни был исток.

И протянул он Деве милой,
Прекрасной Девице‐красе —
Любил так Юноша с всей силой
Её мгновенья жизни все!

И приняла та со смущеньем…
(Но лучезарен был ведь взгляд!).
К груди прижав с благоговеньем:
– Ах, как чудесен аромат!..

И закружилась в лёгком вальсе,
И дивный слышался напев —
Была так в счастья милом трансе!..
В душе любви был разогрев!

Стоял вручивший, всласть влюблённый,
Не мог отвесть от Девы глаз,
Как волшебством заворожённый:
Любовь второй рождает раз.

Скрепились сладостно ладони,
В свой рай пошла вдаль пара, вдаль…
А вот Искусственный был в коме,
Обиды был удар! Печаль…

Упал вон с горя… Одинокий,
Повыцвел, хлёстан был дождём…
Тут Дворник шёл с метлою бойкий,
Помёл его вон кувырком

И заточил тут в пасть вон урны,
И всё ворчал себе под нос:
– Какие люди некультурны,
Тьма неопрятных развелось,

Бросают всё, что вдруг приспичит,
Себе, другим всегда во вред…
Ох, безалаберны все нынче,
Творцы себе, другим всем бед.

Цветок поддерживал то с горя,
В нутре сей урны вдрызг ворча:
– От них, от них всем горе вскоре,
Уж тлеет жизнь моя – свеча…

«Так их! – Искусственный взвыл в урне,
Теряя жизни капли сил… —
Когда бы каждый был культурней,
То на руках меня б носил!»

– Эй, звери! Спешите! Спешите быстрей
В театр, чьих зрелищ не будет милей!
Артистов в нём славная диво‐когорта,
Для вас выступать им любезно охота! —

Звучал зазывающий бодрый призыв.
И зрителей полный был мигом наплыв.
Садились аж по двое сразу на кресло,
Всем было, конечно, с того, ох, не тесно…

И так увлекательный пьесы был ход,
Что зритель в эмоциях не был, как Крот.
Артистов великое было старанье,
У них вдохновенья взметнулось пыланье!

Что зритель участником пьесы вмиг стал —
Искусства взметнулся отраднейше вал,
Что в кроне сидевшая вдруг Обезьяна
В экстаз припустилась, запрыгала рьяно!

– Артисткой, как все тут, я тоже хочу!
Искусством владеть чепуха, по плечу,
Лишь стоит освоить на сцене движенья —
Всего‐то и только лишь в этом уменье.

И спрыгнула с дерева в тот же момент,
Впитала сценический вмиг элемент —
Точь‐в‐точь повторяла движенья артистов.
Ах, труд до чего же был в этом неистов!

То лапою дрыгнет, притопнет ногой —
Её жест синхроннейше с ними такой,
То спереди встанет артистов, то сзади,
А всё подражания только лишь ради,
Примкнётся то слева, то правый где бок,
Всё с тех повторивши, свершит кувырок!
И зрители диву дивятся, смеются:
– Ах, что вытворяет! И всё‐то не куце.