Вячеслав Евдокимов: Белая Лебедушка

Природа – мать всему на свете:
От йоктокрохотных частиц
До звёзд-гигантов, в чреве светят
Что у Вселенной без границ.

Дитя – микроб, цветок и камень…
И – в полный рост! – сам Человек,
Трамбуя в череп ум веками,
Стремя Прогресса вечный бег

Под взором ласковым Свободы,
Несут ручьи как дружно с гор
Свои безудержные воды
Камней грядам наперекор,

Чтоб слиться в сладостных объятьях
Полей, садов, лугов, лесов,
Как крепко льнут друг к другу братья,
Разлуки долгой сбив засов.

И всё цветёт и колосится,
Даёт обильные плоды,
Пьёт Человек и зверь, и птица,
Воздав хвалу струям воды!

Людей всех равными Природа
Являет миру испокон.
Но век от века, год от года
Есть те, кто топчут сей закон

С тех пор, когда в родимой шкуре
Едва протаптывали след.
Драть слабых – было в их натуре,
Съедался, голод коль, – сосед…

Кус больший хапали добычи,
Приноровясь толкаться, красть —
И это в кровь вошло, в обычай
И в повседневнейшую страсть!

Богов явили тьму, религий,
Чтоб навязать смиренье, страх,
Всех разобщить, одеть в вериги.
Свободу, ум жгли на кострах…

Друг другу грызли глотки псами
За гонор, злато, земли, власть,
И смерть народ в пасть штабелями
Не успевала алчно класть…

И растерзав вблизи ресурсы, —
Под паруса все, пьяный гам,
Секиры взявши, пушки, бусы,
Рванули к дальним берегам…

И гибли там аборигены,
Рабов подавлен вид, угрюм…
Вождям – в рот ром и песнь сирены.
Себе ж – награбленное в трюм.

Так баснословно богатели.
Другим – неволя, нищета,
Ни крова, пищи, ни постели,
Не в радость жизнь, а маята…

У мрачной сырости могилы
Все в ранних числились гостях…
Но пухли злата воротилы
На поте, крови их, костях.

Табун обуздывают власти,
Угнав из стойла кошелька,
Рвав конкурентов вон на части,
Дав светлой совести пинка!

Инстинкт звериный на добычу
В них Питекантропа всё жив —
Они его подвластны кличу.
В ходу дубины, ложь, ножи,

Суды, полиция, накаты,
Брёх СМИ, тюремная тоска,
Страх увольненья, кнут зарплаты,
Убийц карманные войска;

В чужой вползают мир незвано
Конкистадор, миссионер
Во благо алчущего клана
С набором лжи, суровых мер,

Живородя тьму баз военных,
Дав гнусам-ставленникам трон.
Вслед – груды, груды убиенных
И экономики урон…

Мир нагло взнуздан финансистом,
В седле – промышленника стать —
К наживе мчат галопом быстрым,
Им божество она и мать,

Она плодит альянсы, блоки,
Блокады, хаос, войн пожар,
Себя вознесши в сан высокий,
Народам – подлый в пах удар!

Голодной мира половине
Не внемлет. Пухнет от сластей,
Лежит блаженно на перине
Народа тощего костей,

Сверкая златом, изумрудом
Ярчайше Солнца во сто крат.
Коллег, друзей продаст (Иуда!) —
За подвернувшийся карат.

Над дележом Планеты нашей
Корпит зловеще алчный клан…
Не быть ей с ним свободной, краше,
Но сгинуть в прах – от страшных ран…

Дубася в бубен «демократий»,
Прёт нагло, догм их всех в обход,
Душить народы шлются рати —
На смерти, пепле взять доход.

Ты знал, Вьетнам, шквал лихолетий,
Врагов гнёт многовековой,
Секли тебя нещадно плети,
Чтоб ник покорной головой,

Топтали полчища монголов,
Китайцы шли как саранча,
Сиама рать казала норов
И самурай рубил сплеча,

Французов алчности был стойлом,
Измены подлой знал укус —
За шаткий трон, шмотьё и пойло,
Хоть и не в масть, но, вроде, туз…

Слетались коршуны с Биг-Бена,
Твои глаза чтоб расклевать…
Страшна им в мире перемена:
Нёс новый мир отрады кладь

Для всех рабов, презренных, нищих —
Свободу, благо, жизнь и честь,
Прогресс и веру: кулачище
У них, иметь чтоб это, есть!