Дмитрий Гладкий - Смуглый день (сборник)

Плыл смуглый день, –
Блаженное крыло,
Ещё не резавшее трепетного неба.
Что твой зрачок, цвела его сирень,
Текло с булыжника запревшее тепло,
Как из нутра ржаной буханки хлеба.

Его запомню, пробуя на зуб
Чеканный лик стареющей эпохи, –
Всё это было и пришло довоплотиться,
Как слово – лишь очерчено у губ,
Ещё не молвится, – но в судорожном вдохе
Уже к неотвратимости стремится.

Плыл смуглый день. Он был как негатив.
Хрупка и призрачна была его реальность, –
Как будто время, бег остановив,
Свою осознавало театральность.

На берегу расслабленных небес
Резвился Будда, на татарина похожий,
Под млечных высей вязкий полонез
Верша земной закон один и тот же:

Беспечно звёздами играть – удел мужчин,
А женщинам дано стреножить вечность,
Чтоб янтарём густеющих причин
Скрепить добротно следствий бесконечность.

Плыл смуглый день. Корицы аромат,
Как пьяница, по улицам шатался.
Навылет ласточкой простреленный закат
Аортой обескровленной казался.

О, эта странная способность пустоты
К себе манить и от себя отталкивать,
И размечать грядущего черты,
И забытьё минувшего оплакивать.

А это странное дыхание любви, –
Кому вино, кому венец терновый…
Жизнь узнаваньем смерти назови
И постигай закон её суровый:

Кого ты любишь, тот всего верней
Тебя убьёт из лучших побуждений,
Хоть жизнь и смерть прекрасней всех идей,
Куда как краше всех о них суждений.

Плыл смуглый день. На стареньком шнурке
Слепая лампочка, как висельник, качалась,
В печной трубе, как муха в кулаке,
Метался ветер, и тогда казалось,
Что истины уходят второпях.
Так – налегке, в цветном, – не по погоде,
Помедлив чуть в распахнутых дверях,
Лишь только женщины любимые уходят.

Я в себе заплутал, заблудился, остался,
теперь бы прижиться.
Беспричинности счастья начал бояться
с рассветом,
но зато смастерил из своих удивлений
воздушного змея, –
пусть послужит балбес на посылках
у звёзд придорожных.

Смаковать пасторальность закатов – вот всё, что я
делать умею,
отмечая ушедшие дни запятыми,
да спасибо уже и на этом…
Мне б ещё молчаливо взрослеть
у своих пиджаков научиться
и не помнить о прежних ошибках,
о триумфах не помнить о прошлых.

Всего-то и нажил – боль в висках от душистого
терпкого слова,
от бесплодной работы – примирять,
сочленять имена и явления.
Вот что такое любовь! А вовсе не поиск
сакрального смысла божественной сути,
пути к абсолютной гармонии с миром,
не сострадание…
Простые мечты гедониста,
эти юркие шарики ртути
в пёстрой вышивке бесполезных метафор,
цитат и сравнений,
тёплый храм неуклюжих наитий
и добрых иллюзий основа,
где совсем не нужны, не важны
отношения бытия и сознания!

Забавно: сложней самого человека
оказался процесс его описания.
Если Господь мне когда-то внимание окажет,
за себя я не стану молить,
я спрошу у него разве только:
сильно ли он раздосадован
и сделал бы всё это заново, зная,
что «образ» его и «подобие»
автопародией выйдет настолько?

Впрочем, важней этих знаний,
чтобы был кто-то рядом, кто скажет:
«Ты метался во сне и стонал, и звал маму».
И простые любви заклинания
запятую настойчиво просят.

Allegri. Опять запятая.

Охапку опавших листьев –
Жёлтых, красных и палевых
Ты приносишь в горсти.

И не нужно грустить,
Если кончится жизнь,
Но что будем с тобою носить,
Когда кончится осень?

Мы тогда её вместе попросим…
Скажем так: – Госпожа,
Твоего удалого пошива
Нам нужны кружевные одежды.
Они в жанре ушедшей эпохи!
Мы совсем не хотим рубежа,
И хоть жизнь по сути паршива,
Мы так любим те жалкие крохи,
Что клюём из карманов надежды!