Леонид Советников - Как весть о том…

Кто замкнут в пространстве – отведал
Ковчежной закупорки мыслей:
Как тонут в беспамятствах бреда,
В напрасных томлениях киснут.

На стенку волна налезает,
И нет в целом мире причала,
Лишь сердце наверное знает:
Ничто не начнётся сначала,

И срок подойдёт захлебнуться
Спокойствием… Но не затем ли
И муки, чтоб к ним не вернуться,
И сны, чтоб отыскивать земли?

Если ревностно ухо к напеву,
Зренье к чистому образу склонно,
Полюбуйся на юную деву
Средь цветущих садов Соломона.

Оглянись, оглянись, Суламита,
Белой лилией кудри укрась.
В восхищении царская свита:
Столько неги у солнца украсть!

Тень сбежит, и прохлада провиснет.
Теплотой отягчённой завертит.
Постигая премудрости жизни,
Мы вдвоём позабудем о смерти.

Ночь дохнула прохладно и сыро.
Не вошёл, лишь взглянул свысока,
Как с перстов моих капало миро
На хитон и на ручки замка.

Я забылась, я громко стенала,
А в ответ – океан тишины.
Стражи сняли с меня покрывало,
Стерегущие стены и сны.

Если б братом он был, чтоб могла я
Целовать на виду у людей!
Только ревность – сестра моя злая —
Ближе милого, стражей лютей.

……………………………………… Аграфа

Цветёт сирень, как девушка, упруга.
Скользит ручей пружинистой змеёй.
Тугую стернь взрывает лемех плуга.
Небесный пласт срастается с землёй.
Всё слова ждёт, чтоб хорошеть всегда,
Но пласт вверх дном – чернеет борозда.
Навстречу – листья мать-и-мачех луга.
……………………………………………

Цветёт сирень, как девушка, упруга.
Ты ищешь пять случайных лепестков.
Без них весь сад – скопленье пустяков,
Одних кистей затверженная фуга.
Букет от глаз не в силах скрыть испуга:
Вдруг счастья нет и шутка – день шестой?
Скользит ручей пружинистой змеёй.

Скользит ручей пружинистой змеёй.
Тебе давно недоставало друга.
Кто знает мира древнего устой?
Глубинный камень, что всему натуга.
Есть ключ и омут. Между ними – мрак.
Сквозь мрак и холод всходит жизни злак.
Тугую стернь взрывает лемех плуга.

Тугую стернь взрывает лемех плуга.
Суровый муж в работе изнемог.
Не вырваться из замкнутого круга,
Но бережёт и дом, и пашню Бог.
Журчит вода. Выводит трель пичуга.
Прохладен дол с вечернею зарёй.
Небесный пласт срастается с землёй.

Небесный пласт срастается с землёй
От борозды – до свежего погоста.
И человек в разладе сам с собой,
Где богу – и предвидимо, и просто.
Отходит мира ветхая короста.
Восходит Вифлеемская звезда.
Всё слова ждёт, чтоб хорошеть всегда.

Всё слова ждёт, чтоб хорошеть всегда.
И мальчик в храме подхлестнул года.
Изумлены ходящие пред Яхве:
Чист голос, как текучая вода!
Полезному не сделает вреда,
А вредное – смоковницей зачахнет.
Но пласт вверх дном – чернеет борозда.

Но пласт вверх дном – чернеет борозда.
И хлеб, и воля достаются туго.
В нас суть зерна: дичаем без труда,
Когда течём по жизни, как вода,
Поём, как беззаботная пичуга.
Лежат пласты – прошедшие года.
Навстречу – листья мать-и-мачех луга.

Навстречу – листья мать-и-мачех луга:
Потвёрже – к небу, понежней – к земле.
Вот мера трав. И средство от недуга.
Прохладный свет на сумрачном тепле.
Поверь, природа помнит дальше нас.
Срастается с землёй небесный пласт.
Цветёт сирень, как девушка, упруга.

Всё южнее, всё дальше в пески,
Одинокий, везу я младенца.
От людской бесконечной тоски
Никуда мне, верблюду, не деться.

Как выносливый древний ковчег
В волн барханах барахтался с Ноем,
Я – с наставником. Сам – и ночлег,
И надежда измученным зноем.

«Эти волны залива – обман,
Занесённый сюда из Мадраса…» —
Так шептали разбойники нам,
Оглушённые совести гласом.

На младенца взирали без сил,
И молений колодец был выпит.
Вот тогда влажный дух возвестил:
Спасены! Перед вами – Египет.

Взглянул на звёздную пургу,
Шепнул: не всё же ей висеть.
Застыла выпь на берегу,
Набилась зелень в сеть.