И на пороге возник странный старик
в дряхлом пальто
Вы откуда? – спросили его
– Я Крученых, – ответил он
Все думали он давно умер
(лет 60 назад)
А он жил этажом выше
В голой комнате,
Спал на солдатской кровати…
Что добавить не знаю
Может быть
Дыр Бул Щыл?
ты выходишь из дома
с портфелем под мышкой
весь зареванный и красный как вишня
на тебя только что орали матом
и чуть ли ремнем не выпороли
за то, что ты купил портфель
не тот, который был нужен
ты идешь мимо скамеек
деревьев, дворовых пацанов
и их бабок
в воздухе запах угасающего лета
и все здесь прекрасно кроме тебя
где по твоей красной роже
все понимают: случилось
что-то не то
но спросить никто не решается
ты приходишь в магазин
и две молоденьких продавщицы
удивленно разглядывая тебя
уверенно отказывают
в обмене
«мы не меняем товар мальчик!»
и тогда ты понимаешь
как он уродлив
с его овальной ручкой
коричневым цветом
и небольшой розочкой с боку
и как уродлив ты сам и
весь этот день
тебе около десяти
и это твоя первая
большая покупка
ты выходишь на улицу
не зная, что предпринять
и решаешь что больше
никогда не вернешься домой
ты вспоминаешь
об этом случае
в кресле психоаналитика
спустя двадцать лет
вспоминаешь и думаешь
боже мой, ерунда то какая
неужели это могло
на что-нибудь повлиять?
родители то меня любили
по настоящему…
все не клеится у тебя в жизни
ни на работе
ни в семье
твоя жизнь
мусорная канава
в которую тот портфель выкинули
ты вспоминаешь его
неожиданно ярко
коричневый, с ручкой
и розочкой сбоку
разве он был так уж и плох?
было весело
Жираф раскачивал длинную шею
пытаясь ударить себя головой по заднице
Конь носился по кругу и бил копытом ограду
Пеликаны махали подрезанными крыльями
Безглазый стервятник вращал туда сюда головой
Мартышка вцепившись в решетку
тряслась словно панк на концерте
Но самым смешным оказался чувак в странном прикиде
Перебегая от клетки к клетке
Он корчил рожу кричал улюлюкал
Я ходил за ним до самого вечера
Он был неотразим
Старый, забытый богом дом творчества,
Где с советских времен
Задержались мумии местных писателей
И начинающие поэты лет под сорок.
Самым живым среди них был шизофреник.
Он всегда называл говно-говном,
Ни с того, ни с сего начинал петь,
В скучные моменты выходил из зала,
Громко стуча подошвами.
Он цитировал строки хороших,
Но никому больше тут не известных поэтов,
Ходил в рваной одежде,
Женском свитере, надетом навыворот
С рюкзаком, полным книг, за спиной.
Он постоянно принимался писать,
Мгновенно забывая все написанное.
Все его гнали,
А я немного завидовал
кукла, брошенная под лавкой
похожа на маленького человека
даже больше чем сам человек
маленькие красные каблуки
оставившие след на песке
маленькие красные губки
на которых застыл поцелуй
белое платье растоптано
словно непрочитанная записка
просунутая под дверь
волосы растрепанны словно нежность
застрявшая на пороге
маленькая маленькая кукла
тянущая тонкие руки
словно ростки к небу
возьмешь ее на ладони
и сразу почувствуешь
как сильно она
тебя любит
двое глухонемых
красноречиво беседующих на своем секретном
наречии в центре летнего парка
они не слышат шуршанья листвы
шума ветра, скрипа качелей
им недоступны шорох гальки
резкие крики
или доверчивый шепот
но взгляни как трепетны движения
пальцев, как эмоционально и нежно
они говорят
иногда нелепо касаясь друг друга
ладонями
словно два тюленя или две ласточки
облитые нежностью взаимного понимания
взаимной боли
и отчуждения
может весь слепящий сверкающий мир
им и вовсе не нужен?
и им хорошо просто видеть
друг друга
находя глубину в общем
взаимном молчании
общем секрете
слышать лучше
слышащих
говорить ясней говорящих
пробудит это
в тебе
Сердцебиенье дождя
Гитарист замурованный в магнитофоне
Электричка под дикой луной
Горы синего снега
готовые к смерти
Неважно кто ты
Читать дальше