Дмитрий Гринберг - Случайная встреча

Я вижу сон, я вижу сны,
Там даже вен сухие ветви
С лучами солнца скрещены
И распускаются немедля.

Пускай там птиц звенящий рой
В ночи усядется на руку,
И на заборчик плетеной,
И разобьёт немую скуку.

И пальцев тонкая лоза
Когда ухватится за крышу,
Я разомкну свои глаза,
Тогда я птиц вблизи услышу.

Пускай в глазах моих цветы,
Мне краски все доступны…
Мои слова не слышишь ты —
То шорох листьев трудный.

Ты пожелала мне сгореть
В аду, и собираешься лениво,
А мне приятно посмотреть, —
В тебе война, но хочешь мира.

Закинь своих волос немую прядь,
что будет дальше – нам не знать.
Лови мой поцелуй, не зная злости,
отпей вина, и слаще кости.

Уже весна,
но снег запутал ноги,
И холод поцелуем влил больной огонь
В белеющую грудь,
где спят тревоги,
И к снежной белизне
прижмёшь ладонь.

Мне не уснуть,
пока ты втихомолку
Одна,
словно решившая истлеть,
Рисуешь ночь,
и звёзды в ней без толку, —
В огне ночей,
где сладко всем болеть.

Твой жар весну,
как рысь, скорей пригонит,
И вновь бесшумною распустится она
Растеньями,
и шёлк твоей ладони
Коснётся роз,
и солнца,
и меня.

Ты ранила меня своими
Волосами прямо в сердце,
Вонзила в него свои ресницы.
Словно подушечка для иголок
Оно теперь,
И не дождаться поцелуя нежных губ,
Которые ласкает ветер,
И взгляд проходящих в пустоту одиночек.
Ты – Сирена,
Что зазывает в пропасть надежд
И отчаяния,
И бесконечности виток.

Я не любил тебя, тюльпан,
О, как ты был не близок
Сердцу, что розы хитростью сплели венец,
Венец терновый!
Я лепестки душистых роз
Вдыхал, как свежий ветер.
Я упивался красотой колючей.
Но вот, тюльпан,
Открылся мне ты.
За красоту твою плачу монеты…

Мой первый сад стоит под ночью юга,
И куст цветов среди других не спит.
Его днём ранее настигла утром вьюга,
И он не в силах закричать – молчит.

Подле кустов, как малый крест над ними,
Стоит ребёнок – древо – сладкий абрикос.
О как вы стали мне к зиме родными,
Как будто я с рожденья с вами рос.

Уж выпал первый снег, и чтоб весной воскресли —
Мне предстоит убить – всё срезать надо с вас.
И я боюсь, что дрогнет сердце, если
Мой нож коснётся рук, и ног, и ваших глаз.

Ну и что мне с тобой делать?
Сердце моё не спокойно
возьму и закину невод,
вытащу сердце с кровью

Так правит мной тревожность,
Что взгляд стремится в темноту.
А в темноте одна безбожность,
И я от света вниз сойду.

Ты в скалах рисовал иконы,
И написал мою судьбу.
Здесь море, берег, ветер, склоны,
Вода услышит к вечеру мольбу.

Ты вырывал для огнища страницы,
И ты читал меня, как знать,
Должно быть, видя лишь блудницу,
А я пошла за грех твой умирать.

Я – здесь.

Разбила ты сад в моём сердце,
Наступила за летом осень,
И не ждёшь, когда он уходит,
Спишь у меня и не косишь.

Грустно мне думать: отнимет.
Всё отнимает время.
Кто-то плетётся с косою
За теми, кто выбросит семя.

Что мы весною увидим:
Птиц или мух над полями,
Над садом моим под стеною,
Или цветы между нами.

Хотелось ли тебе,
подруга, надеть венок на голову из лавра,
как в древней Греции, и придумав, что ты Дант,
который только что написал Комедию,
упиваться ягодами винограда?
Тебе не надо —
однажды сказала ты —
чтобы тебя видели в состоянии беспомощности,
когда ты улыбаешься, того не желая.
И ты была права. Ибо беззащитны все
перед слабостью,
когда слеза не стоит ничего.
Как мы с тобой.
Ибо осеннее утро дороже смерти,
и жизни.
И если в тебе зреет мысль —
поделись ею.
И ты познаешь счастье,
если тебя услышит
одно разбитое сердце в осеннее утро,
когда опадают листья,
как мы с тобой.
Если бы это была правда!