Дмитрий Гринберг - Случайная встреча

Работы нет такой, что будет неподвластна
Твоим трудолюбивейшим рукам.
Ты нянчил сыновей, и внуков так прекрасно,
Что кровь твоя, забывши сотни ран,
Течёт в сердцах взрослеющих малюток,
О помню я, как ваш сливался смех,
Но время шло, а был ты добр и чуток,
И наставленьями, не знающих помех,
Ты зёрна истины и братской им любови
Так осторожно в души заложил,
Что благостный поток вишнёвой крови
Им силу дал, и счастьем окрылил.

Лоза тебе послушна винограда,
Но стены крепкие однажды ты возвёл
Под ней, и сделал так, чтобы награда
В дни летние после прихода диких пчёл,
Сама нам в ноги сладкой упадала,
И среди нас ты всё бессмертие обрёл.

Что разница в годах, когда я шлю привет,
В тот магазин, что не далёк от дома,
Я прогуляюсь там в прохладный тёмный свет,
И жарких дней знакома мне истома.

Бродить я рад вокруг двери знакомой,
Откуда ножкой стройною ступив
На свет дневной, противный, как саркома,
Вдруг выйдешь, и зайдёшь, немного покурив.

И птицей красной рядом озарится,
Под облаками ламп и вычурных витрин,
То сердце, что не может не влюбиться
В девчонку стройную, как алый георгин!

Смотри! когда его увидишь в небе,
Беги! Беги назад, иначе я схвачу!
А поцелуй, как знаю я, лечебен,
Но ты его погасишь, как свечу.

Ох, этот женский нрав, он вечно избалован,
Но приодевшись, в лучшем писке мод,
Зайду под видом, будто для обновок.
Никто чужой меня не разберёт,
Но вот хозяин, и я беру кроссовок.

– «О, фея, добрая, скажи, как ты могла
Втащить в свой дом большего чёрта?
Не уж-то глуп, раз за нос привела,
А он, наслышан я, калач потертый!

Я слышу от тебя, что с ним не совладать!
Перевернет от злости дикой мебель,
Ему, наверное, привычнее летать
В предгрозовом и чёрном небе.

Но полюбила ты загадочную страсть
В чудовище поистине хвостатом!
И обнимаешься ты с ним, должно быть, всласть!
И надувается он с розовым закатом!

Теперь и в доме пахнет этой шерстью,
Что у хозяина немыслимых пещер
Веками шубкой служит, помни, лестью
Встречать её способен лицемер!»

Пересказал всё от застенчивой хозяйки,
И как дитя однажды был я удивлён!
Как фея с внешностью загадочной русалки
Способна на предательство племён!

И вот идёт она, а по земле влачётся
Какой-то демон, – он так страшно мал!
В меня ли он сейчас вопьется,
Иль, может, нет, раз утром долго спал?

– «О, друг мой милый, как же я устала!
Беда за ним бежит, и рад он той беде!
Узрела я в нём облик идеала,
А он за кошками, и писяет везде!»

Я видел вечную любовь, которая с восторгом,
Спустя весну и лето, канула в веках.
И подлеца, что козни строит с толком —
Когда тот ангелом казался в небесах.

Я видел, что всегда сильны надежды,
И что за них не страшно постареть…
Что сердце вырывают слишком нежным,
И Зверю подаётся плеть.

Я видел, как кривят лжецы от мёда
Сухой свой, и пустой свой рот;
Тогда убыток ждёт любого рода,
Когда однажды жизнь предъявит счёт.

Там шли перила из лиан и стройных лоз,
Крыльцо увито тоненьким металлом,
Серебряным, как вся роса на стебле роз,
И что украшена лишь утренним пожаром.

Там дверь теперь закрыта, наглухо окно,
И лишь навес цветёт и странно блещет.
И стенам дома безвозвратно всё равно,
Их время не обдаст ударом трещин.

Бывало, люди шли, и бледною толпой
Глазели, и приклеившись к витринам,
Карман нашаривали рваный и пустой,
И говорили так: прости, прости, прости нам!

Сказанья были, что любовь нужна.
Как на земле растенья расцветали,
Так и любовь красива и нежна
До первых лепестков Печали.

Когда же ты поймешь, что твой недуг
Из-за препятствий лишь растёт и крепнет, —
Смотри, ты в той дороге, милый друг,
Где все цветы уже померкли.