Дмитрий Гринберг - Сартр

Все что надо от нее
Это ее губы
Я бы ее словил в падении
Чтобы уйти она не смела
Я обхватил бы ее тело
На мгновение
И все что было до
Не имело бы значения
Мы начали б сначала
И я бы тронул ее губы
Пальцами своими
И тут же заговорил с ней
Чтоб остановиться
Иначе любовников обижу
Наглостью своею
И я восхищаюсь ею
Зная
Что нам пора проститься

С тебя агония не сходит
Ты вечности полна
Ты огнем из веера охлаждаешь лицо себе
И блуждаешь на пороге
У входа в мой пустейший дом
Боясь обжечься там
Всё расставив по местам
Воспаривши надо мной
Как ангел к небесам

Чтобы объяснить тебе мои чувства
Мне придется умереть
Или убить тебя
Но лучше
Ты останешься в неведении

Я видел мертвых людей
Они скучны
Говорят
Спорят
Шагают на работу
Но в этом всем нет жизни

Не нужно уходить тебе,
Чтобы покинуть меня.
Твои обиды разделяют нас.
Твои обиды – это худший враг.
Из-за них – у нас нет шансов.
Из-за них у тебя текут слезы.

Наш день проходил чудесно
И я думал
Что в этом есть что-то новенькое
Но наступил вечер
И все изменилось

Я добивался тебя несколько лет. Устал
И забыл добиваться. Когда ты это заметила,
Ты подошла и поцеловала меня.

Многие являются проститутками по сути своей.
Одни продаются за деньги,
Другие за вещи,
Иные
За любовь.

Не ожидайте от меня понимания.
Я никогда не понимал, за что вы невзлюбили Иисуса.

Вложи всю свою любовь в пощечину,
И я приму её, если почувствую,
Что на объятия у тебя просто не было времени.

В этой женщине обычно видели плоть,
Хотели ею завладеть.
А я видел в ней дорогу в другой мир.
И я предложил ей сходить на чашечку кофе,
И наше путешествие началось.

Я присматривался к ней,
Прислушивался,
Пока она молчала.
А когда заговорила,
Мне сразу все стало понятно,
И я просто ушёл.
Она так и не узнала моего имени.

Она была вежлива со мной, как с президентом.
В этом что-то таилось.
Когда я решил ей открыться —
Она сделала вид, что не знает меня.
И вежлива была теперь с другими.

Каждое утро начинается с плохого настроения.
И не ты причина, женщина,
Что просыпаешься со мной рядом.
Причина в том,
Что приходится видеть
Всех остальных.
С их идиотскими мыслями,
Желанием выставить себя в наилучшем свете,
И плохим вкусом.
Поэтому вечер куда лучше.
К вечеру я настолько устаю от них,
Что перестаю ощущать боль
От их существования.

В один из тех самых пресловутых вечеров,
Когда ты остаешься один,
И некому разделить с тобой твои мысли,
В один из таких вечеров я подумал,
Что я самый никчемный из людей.
Мне показалось, что даже от травы больше толку,
Чем от моего просиживания на стуле,
Или поедания морепродуктов.
И, может быть, где-то здесь таилась правда.

Когда людям больно —
они опускаются на дно, словно якорь.
Ища на глубине что-то,
что похоже на смерть.
Они лежат там подобно якорям,
зарывшимся в песок.
И тонны воды останавливают время.
Эти люди превращаются в раковины,
и если их приложить к уху —
ты услышишь шум моря,
или биенье сердца.

Любить тебя и не касаться,
любить тебя и не бояться,
что ты уйдешь.

На что даны врата тебе,
в тот мир, куда твой дух, как каменная глыба,
не проник.
Твой рот без смысла существует —
не больше, чем разорванная рана.
Твои глаза – жемчужины, поблекшие от тишины.
И уши вырыты в тебе, как урны.
Но боли нет в тебе.
И правды нет в тебе.