Иван Гусаров - КИЧЛАГ

На спасение мизерны шансы,
Нашлось злополучное песо,
Вежливы были испанцы,
Закончилась длинная пьеса.

Синее море без края,
Полоска далекой земли,
Бурные воды Биская,
В порт идут корабли.

Тихий французский пролив,
Дальше все меньше преград,
Знакомый Финский залив,
Знакомый родной Ленинград.

На пристани Южного Буга
Волны бегут за кормой,
Историю вспомнили с другом,
Возвращались вместе домой.

Вечнозеленые пальмы,
Якорь касается дна,
Вспомнили порт Лас-Пальмас
За бутылкой сухого вина.

Суровый московский острог,
Нашита тюремная бирка,
Со всех принимает дорог
В казематы свои Бутырка.

Молодой арестант Махно
Через частые очень решетки
Смотрел на Москву в окно,
В руках – черные четки.

Порхает над снегом снегирь,
Короткий день января,
Ждет арестанта Сибирь,
Слава ждет бунтаря.

Армию водит свою,
Сабель заточенных свист,
Рубится батька в бою –
Нестор Махно, анархист.

Дел не имеет с властями,
Рубит красных и белых,
Дорога покрыта костями,
Любит удача смелых.

Загнан батька в бутылку,
Из цепких не вырваться лап,
Вспомнил Нестор Бутырку,
Вспомнил сибирский этап.

Явилась огромная воля,
Исправление мигом нелепость,
Станица его – Гуляй-поле,
Неприступная вольная крепость.

Ветра зимнего свист,
Бескрайнее южное поле,
Батька Махно – анархист,
Батька гуляет на воле.

Зинка – редкая бесовка,
На крючок попался фраерок,
Для нее обычная тусовка,
Для него пожизненный урок.

Нарисует Зина вариант,
Пробьет веселая слеза,
На затылке – черный бант,
Черные, веселые глаза.

Пригласит на съемную квартиру,
Устроит праздник для души,
Позовет подельницу Эльвиру –
Больно у ней груди хороши.

Неприметно свалят дамы,
Хозяин явится, качок,
Он тоже атрибут программы, –
Попался фраер на крючок.

Въехал фраер в лажу,
Мало, что пусты карманы,
Ему навяжут кражу,
Не залижешь скоро раны.

У Зины варит бестолковка,
Отец – бродячий лаутар,
Мать – фартовая воровка
Из зареченских татар.

Зина – редкая бесовка,
Разденет фраера, как в бане,
Известна сразу оконцовка —
Пустота и тишь в кармане.

Распахнуты двери барака,
Алкогольная, значит, засуха,
Обнюхает вошедших собака
На предмет похмельного запаха.

Собака не любит трезвых,
Начинает скулить и гавкать,
Прыгать и бегать резво.
Из пятой выглянет Клавка.

У Клавы – загульный кильдым,
Понтовая сквозь пересылка,
Фраера напиваются в дым,
Пропуском служит бутылка.

Клава – прогонная бикса,
Подруга закрытого волка,
Во рту желтеет фикса,
На плече синеет наколка.

Амур стреляет из лука,
Вера в свою любовь,
Жестока в неволе наука,
Остыла буйная кровь.

Клава плывет в алкоголе,
Едут с похмелья рамсы,
Был бы друг на воле,
Гоняли бы с пользой часы.

А пока скулит собака,
Скребут на сердце кошки,
Открывает пасть клоака,
В глазах мелькают мошки.

Отыскала Клава мойку,
Брызнула кровь из вены,
Пора прекратить попойку,
Закачались пол и стены.

Собака скулит у дверей,
С проверкой пришел участковый,
Бригаду вызвал врачей,
Значит, день будет новый.

На правом плече звезда,
Метели свистят февраля,
За Урал летят поезда –
В лагеря, в лагеря, в лагеря…

На левом плече звезда,
Шрамы получены в драках,
С братвою они всегда
В бараках, в бараках, в бараках…

Генералы высокого слога,
Правильный трудный полет,
Посыпана пеплом дорога,
Дерзкий и смелый пройдет.

По кромке тонкого льда –
Весенний солнечный луч,
Святая в купели вода,
Пакет охраняет сургуч.

Генералам высокого слога
Доступна любая печать.
Вас было и будет немного,
Способных за нас отвечать.

Прессует и давит система
Коварной жестокой наукой,
Не работает красная схема,
Человек не хочет быть сукой.