Иван Гусаров - КИЧЛАГ

Излагать закончил мысли,
Чувств бурлит водоем,
Тишина в рассадке повисла,
Думал всяк о своем.

С этапом шел один,
Корешам послал открытку:
«Я, зэк Олег Бардин,
Сегодня въехал в крытку».

Пятеру надо отволочь,
Хозяин весело смеется,
Воду в ступе потолочь
В крытке точно не придется.

Жесткий камерный шконарь,
На окнах частые решетки,
Под потолком горит фонарь,
Висят на стенке четки.

Братва сидит за общаком,
В пойке булькает чифир,
Нам зона – общий дом,
Будет в доме мир.

Садись, братишка, чифирнем,
По кругу пустим сигарету,
Пока мы чалимся втроем,
Случайных в крытой нету.

Неспешно тянется беседа,
Забито время разговором,
Никто не гонится по следу,
Никто не щелкает затвором.

Обжигает шлемка руки,
Лежит фольга от плиток,
Плод лагерной науки:
Чифир – спасительный напиток.

К концу подходят разговоры,
Пьем чифир без спешки,
Пустые в крытой коридоры,
Здесь не дергают на слежки.

Пятеру надо отволочь,
Я сегодня добрый и охочий,
Воду кончили толочь,
Завтра день рабочий.

Век малину не забуду,
Был всегда желанный гость,
Я носил с собой приблуду
И дорогую кость.

Был усыпан мой кастет
Камнями по кругу,
На руке висел браслет,
Я любил подругу.

Рая, Рая, Раечка,
Крашеные губки,
Синенькая маечка,
Коротенькая юбка.

Дорогую Раечку
Обнимал за плечи,
Снимала Рая маечку
В темный летний вечер.

Век свободу не забуду,
От Раечки привет,
Сел я за приблуду
И дорогой кастет.

Теперь я зэк в фуфаечке,
Хозяин, как бульдог,
Писем жду от Раечки,
Нескоро мне звонок.

Пришло в начале мая
От милой письмецо,
Рожать решила Рая,
Нам сохранить лицо.

Тяжко будет веснами,
И в соловья напев;
Ем баланду веслами,
Братва прислала грев.

Отволок пятерочку,
Потертая фуфаечка,
Спускаюсь по пригорочку,
Не одна шагает Раечка.

Бежит малыш навстречу,
Точно – копия моя,
Обнял жену за плечи,
Теперь у нас семья.

Братва по зонам чалится,
Кончает институт,
За них родня печалится,
А их девчонки ждут.

Не биксы, не бесовки
И, конечно, не путаны,
У них полно сноровки
И диплом в кармане.

Друг сойдется, если
Подруга – прокурор,
Будет гром небесный,
Вершины треснут гор.

Скоро он откинется,
Опустеют нары,
На путевку скинемся,
Отправим на Канары.

Друг крученый страшно,
Воровские корни,
Всех заморских граждан
Блатотой накормит.

На фене бешено цинкует
И жаргон толкает в массы,
Чужих туристов приобует,
Не проходит мимо кассы.

У них тянется роман
Чуть ли не с горшка,
Изменила план
Доза порошка.

Макитры сверлят янки
За доллары и центы,
Ни порошка, ни пьянки,
Убивают центры.

Оскорбился друг,
Чуть не оказался в коме,
Надо сузить круг
До кухни и Боржоми.

Талант, конечно, не пропьешь,
Пусть крепко пойло,
Если даже пальцы гнешь
Тоже по-своему.

Он авторитет во всем,
Мог быть боссом,
К нему стояли на прием
По всем вопросам.

Чтобы зря не киснуть
И находиться вместе,
Решил маляву тиснуть
Юридической невесте.

Просила подождать
Строптивая невеста:
«За год не загремишь опять –
Тогда будем вместе».

Прилетел на землю грешную
Белый ангел во плоти,
Бурлили воды вешние,
Снега сходили на пути.

Не заметил род людской
Явление яркое, всевышнее,
Носился мат густой,
Гуляла свадьба пышная.

Он прошел по всем дорогам,
Начиная с самой дальней,
Шел по зонам и острогам,
Становился все печальней.

Система разлагает души –
Превратить людей в скотину,
Неугодных просто глушат,
Присягай помочь ГУИНу.

УДО обещает поблажку,
Превратив в продажных сук,
Подметные гуляют бумажки,
В фаворе сдача и стук.

Качает ангел головой –
Худы в неволе промыслы,
Свирепеет род людской,
Дерзкие читает помыслы.