Алексей Михайлов - Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды

Гости и дочь поразились нелепому диву,

Не понимая, что это – ужасный финал.

Выразил царь громогласно своё возмущенье:

«Я не держал с прошлой ночи ни крохи во рту!

Мне от Диониса дар этот дан в возмещенье —

Я же к Силену тогда проявил доброту!

168

Но на голодную смерть обречён виноделом,

Алчность и зависть погубят нещадно меня,

И расплачусь я измученным голодом телом,

В счастье своём не прожив даже краткого дня…»

Слёзы упали с ресниц на мужские ланиты,

Голос утих, как в глубоком ущелье ручей,

Стан властелина согнулся, как ветви ракиты,

Тишь во дворце воцарилась без всяких речей.

169

Дочка Мидаса к нему подошла, утешая:

«Не огорчайся так сильно, любимый отец!»

«Что я наделал, привычную жизнь разрушая?

Я превратил всё гнездо родовое в ларец!

Здесь понесу я за алчность свою наказанье,

Дар мой чудесный оставит тебя сиротой,

Чувствую я, как мутнеет и гаснет сознанье,

И не спастись от напасти такой золотой…»

170

«Ты не оставишь одну дочь свою, повелитель!

И не прощайся со мной – ты не хвор и не стар!

Может быть, прежнею станет родная обитель,

Если вернёшь виноделу полученный дар?»

«Ты понимаешь, малышка, отец в страшном горе:

Нет ни цветов, ни черешен, ни яблонь, ни туй,

Я оказался с природой по глупости в ссоре…» —

Плача, тиран ей оставил на лбу поцелуй…

171

Статуей стала малышка в мгновение ока,

Руки царя ощутили холодный металл,

В ужас пришёл он, твердя: «Вот возмездие рока!»

Был непомерным отцовского горя накал!

Гости спешили покинуть обитель Гордида —

Пир у царя оказался несчастьем чреват!

Слуги тихонько шептались: «Такая планида!

Только в несчастье ужасном отец виноват!»

172

Слышали люди на площади царские речи:

«Милая дочь, ты погублена страшной мечтой,

Мне не дано трогать нежные хрупкие плечи,

Стала холодная ты, как кувшин золотой!»

Вспоминать правитель последние фразы малышки,

Память изъяла хороший совет из глубин,

Он перед взором явился подобием вспышки:

«Дара чудесного добрый Зевсид – господин!

173

Надо Дионису дар возвратить непременно!

Только б застать винодела на том берегу,

Где я оставил вчера педагога Силена!

Пусть этот дар передаст олимпиец врагу!»

Дочку свою поручил он надёжной девице,

Выскочил быстро на площадь, как буйный Борей,

Бег устремил повелитель к своей колеснице,

Крикнул вознице Мидас: «Едем к морю скорей!»

174

С места рванула к воротам повозка тирана,

Ловко запрыгнул властитель в неё на ходу,

Молниеносно раскрыла ворота охрана,

Но непредвиденный случай нарушил езду.

Царь при посадке коснулся повозки руками,

Потяжелела она, превратившись в металл,

Встала четвёрка коней, как в ночи пред волками,

И охладился мгновенно их резвый запал.

175

Быстро возница распряг для тирана гнедого,

Ловко безумный правитель вскочил на коня,

В золото царь превратил жеребца молодого

И прошептал от досады: «И здесь западня!»

И побежал властелин, как он бегал когда-то,

Вспомнились взрослому юности светлой года,

Там не имел он дворца дорогого и злата,

Предпочитая пешком посещать города.

176

Был для него мир прекрасен с дождями и снегом,

Видел тогда он в природе немало красот,

Не огорчался холодным, голодным ночлегом,

И не стремился достигнуть отцовских высот.

С детства дорога была властелину знакома —

Он проходил многократно с друзьями по ней:

Ночью они, веселясь, шли от брега до дома,

Не утруждая собою отцовских коней…

177

Солнце сверкнуло последним лучом на закате,

Ночь начинала правленье с глубоких лощин,

Думал Мидас о беде и даренья возврате,

Мысли такие ему прибавляли морщин.

В сумерках сел он на камень, страдая от боли,

В слиток златой превратилась большая плита,

Снял он сандалии, чтобы взглянуть на мозоли,

Тотчас и обувь блеснула, как прежде мечта.

178

В сторону бросил сандалии он от досады,

Звякнули громко они средь горячих камней,

И побежал по дороге без прежней бравады,

Превозмогая страданья от сбитых ступней.

След окровавленный вился за жалким тираном,

Но не жалел повелитель израненных ног,

Только б желанье его не затмилось обманом,

И не покинул бы место знакомое бог!

179