Алексей Михайлов - Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды

120

Пущен был килик с пьянящим напитком по кругу,

Жадно глотали янтарную влагу друзья,

И разносились весёлые крики по лугу —

Так пастухи расшалились, друг друга поя…

Но постепенно испуг появился на лицах —

Ноги людей заплетались, телес не держа,

Глупо вращались глаза в покрасневших глазницах,

И опускались их руки, от страха дрожа…

121

«Ты отравил нас! – вскричали хмельные мужчины —

Смерти жестокой достоин убийца такой!

Ясно, какие у гибели нашей причины!

Первым отправим, Икарий, тебя на покой!»

На доброхота набросились с палками люди,

Мстили нещадно ему за искрящийся «яд»,

И, пребывая к приятелю в сильной остуде,

Над пастухом совершили смертельный обряд…

122

Вскоре убийцы очнулись у мёртвого тела

Освободились они от хмельной пелены.

Чтобы сокрыть сотворённое чёрное дело,

Труп закопали они под корнями сосны.

Палками дружно ударив со злом по кувшину,

Вмиг набросали на холмик душистый кипрей

И поспешили убийцы покинуть долину,

Грязные стопы направив в портовый Пирей…

123

Долго искала Икария дочь Эригона,

Но не нашла пастуха ни в лугах, ни в горах.

Не было видно следов у костра и загона,

В девичью душу закрались тревога и страх.

Вместе с собакой в леса устремилась девица,

Майра хозяйку вела по незримым следам.

Громко рычала собака, как грозная львица,

Перебегая к другим, незнакомым стадам.

124

Плакала дева, глаза на бегу утирая,

Ей без отца не хотелось остаться одной.

Майра промчалась по лесу до самого края,

И заскулила вдали под высокой сосной.

Дочь подошла к одинокому дереву ближе,

Свежую землю узрила у мощных корней,

С вечера там находился Икарий недвижен,

Сверху заваленный россыпью мелких камней.

125

Вскрикнула дева: «О, Зевс, в чём же я виновата,

Как без отца жить отныне в несчастиях мне?»

Слишком страшна Эригоне казалась утрата —

Пояс свила и повесилась дочь на сосне…

Верная Майра завыла сильнее волчицы,

Бросилась с берега прямо в глубокий поток,

Жить не хотела она без хозяйки-девицы,

Этот поток оказался для псицы глубок…

126

Так возмутило Зевсида сие преступленье,

Что он наслал на Афины божественный гнев —

Пало мгновенно на женщин столичных затменье,

Много повесилось в городе трепетных дев.

В ужасе в Дельфы гонца отрядили Афины,

Чтоб получить поясненье от пифий седых.

Знать пожелал повелитель безумства причины —

Из-за чего гибло много девиц молодых.

127

«Ты отнесись с пониманьем к божественной каре —

Молвила старая пифия громко послу. —

Сгублен пастух ваш друзьями в сильнейшем угаре,

И наказанье пришло по свершённому злу!

Срочно найдите виновных, казните презренных,

Что совершили убийство без явной вины,

Ждёт от архонтов Дионис даров неизменных —

Будут Афины Зевсидом тогда прощены!»

128

С острова Кеос вернули злодеев в столицу,

Не избежали преступники тягостных пут.

«Смертная кара вам всем за отца и девицу!» —

Вынес убийцам такой приговор высший суд.

Добрый Икарий и дочь пастуха Эригона

Помещены вместе с Майрой в обитель для звёзд.

Светят теперь по ночам в темноте с небосклона

И Волопас, и прекрасная Дева и Пёс…

129

Дивное небо сверкало лазурной жарою,

Крупные волны ласкали прибрежный гранит,

Гнал суховей корабли в величавую Трою,

С низкого брега следил за судами Зевсид:

«В каждой галере есть пифос с вином виноградным,

В плаванье трудном оно веселит моряков

И одарит в жгучий зной ароматом прохладным,

И переводчиком станет со всех языков!

130

Надо к вину относиться всегда, как к лекарству

От неуёмной печали и грусти земной —

Но пития непомерность приводит к коварству —

Платят иные за пьянство высокой ценой.

Жаль, не становится плата для многих уроком,

Страсть к потребленью вина направляет к беде…

И назовут мудрецы мой напиток пороком,

Примесью тайного яда в хрустальной воде!»

131

Он обратил на галеру внезапно вниманье:

Парус надутый гнал судно большое к нему,

Кто-то кричал там тревожно, как к Зевсу воззванье:

«К берегу правь, сохраняя от рифов корму!»

«Ради юнца мы погубим прекрасное судно!

Разве не видишь торчащих из моря камней?

К берегу здесь приставать, капитан, безрассудно!»