Елена Федорова - Вверх по Меконгу (сборник)

– Ни у кого, – улыбнулся он. – Я просто взял в руки кисти и…

– Он просто взял в руки кисти и создал несколько шедевров! – воскликнул профессор. – Нет, мой дорогой, это все не просто. У вас талант, талантище! Вы понимаете это? – Джованни смущенно улыбнулся.

– Я даже не знаю, сможем ли мы вам чем-то помочь, – потер виски профессор. – Учить вас не взялся бы даже великий Леонардо. Хотя… – профессор поднялся. – Я постараюсь что-нибудь придумать. Может быть, мы сможем что-то для вас сделать. Удачи.

Джованни сбежал вниз по широким каменным ступеням, зачерпнул воды из большой фонтанной чаши, плеснул себе в лицо и рассмеялся:

– Разве я мог вам, господин профессор, рассказать о своей лесной фее, которая пять лет назад разглядела во мне дар художника?

Джованни приземлился на скамью, закинул ногу на ногу, запрокинул голову и, подставив лицо солнечным лучам, зажмурился.

– Удивительное рядом, просто надо внимательней смотреть вокруг. Надо смотреть во все глаза, тогда можно будет увидеть седьмое измерение.

Джованни открыл глаза и посмотрел вокруг. Бледно-серое здание Академии с островерхими башенками и львами, сидящими у дверей, напоминало картонную декорацию, установленную так, что солнце отражалось в каждом оконном стекле, и казалось, что в окнах вовсе не стекла, а золотая слюда. Крыши покрывала тонкая позолота, солнечная позолота, которая элегантно выглядела на зеленой патине столетий.

Джованни посмотрел на чашу фонтана, расположенную в центре площади, залитой солнечным светом, и улыбнулся. Чаша была похожа на цветок с семью лепестками.

– Это же символ моего седьмого измерения! Как я счастлив, что мне приснилась лесная фея, что моя жизнь сложилась так, а не иначе!

Джованни поднялся и решительной походкой зашагал прочь. Ему почему-то захотелось попасть в эпоху высокого Возрождения, когда творили Каналетто, Франческо Гуарди, Джованни Батиста Тьеполо…

– Меня тоже зовут Джованни, – усмехнулся он. – Не это ли стало причиной благосклонности лесной феи ко мне? Почему именно меня научили виртуозному владению цветом, рисунком и приемам светотени? – но тут же мелькнула другая мысль:

– Хорошо, что научили именно меня! Персонажи моих полотен населяют тягучее пространство, не имеющее ничего общего с реальностью. Реальная нереальность. Нереальная реальность, похожая на сон, который мне не дает покоя. Но он больше не повторяется, несмотря на все мои мольбы, просьбы и требования. Моя лесная фея была права, мы не властны над сновидениями.

Джованни тяжело вздохнул и остановился на мосту Святого Ангела возле одной из мраморных статуй. Почему он остановился именно здесь, Джованни не знал. Просто захотелось остановиться и посмотреть в пустые глаза статуи. Но глаза Ангела вовсе не были пустыми. Джованни почудилось, что он видит в них свет далеких звезд. Видит холодный серебряный отсвет ночного видения и слышит шепот лесной феи. Джованни превратился в слух, подался вперед, перестал дышать, положил руки на холодные ступни статуи, но не смог расслышать ни слова из ее тайной речи.

Зато услышал негромкий мужской голос:

– Этот Ангел не похож на остальных. Мне кажется, что Лоренцо Бернини, создавая эту скульптуру, думал о женщине. О прекрасной женщине, пригрезившейся ему во сне. Наврядли он видел ее в реальности. Ведь если бы он разглядел ее среди толпы, то непременно назвал бы своего ангела ее именем.

Джованни повернул голову и долго смотрел на седовласого человека с серьезными глазами, глазами художника. У этих глаз не было цвета, потому что в них отражалась вечность.

– Я назвал эту статую Вероника, – улыбнулся человек. – Хотите узнать почему? – Джованни кивнул. – Я был безнадежно влюблен в Веронику Скортезе, – проговорил он и усмехнулся. – Почему был, когда я до сих пор думаю о ней?

– Почему же вы не вместе? – спросил Джованни, почувствовав к этому человеку расположение и трогательную нежность. Джованни даже показалось, что они давно знакомы, вот только ненадолго разминулись, но уж теперь ни за что не расстанутся. Ни за что. Художник научит Джованни жить в мире людей, не забывая законы вечности. Научит балансировать на грани света и тьмы, поддержит в трудную минуту, укажет выход.

Почему все это промелькнуло в сознании Джованни в их первую встречу, он не знал. Ясно было одно: будет именно так, как подумалось. Они станут лучшими друзьями.

– Вы спросили, почему мы не вместе, – проговорил художник, облокотившись на перила моста. – Да потому, что Вероника Скортезе – не женщина, мечта! Моя не сбывшаяся мечта, в поисках которой я провел всю свою жизнь. Я одинок, стар и никому не нужен. Теперь не нужен, – он горестно вздохнул. – Да и мне теперь никто не нужен. Никто… – он посмотрел на Джованни и улыбнулся. – Разве только ученик, который захочет разделить мое одиночество.