Елена Федорова - Вверх по Меконгу (сборник)

– Вы хотите сказать, что… – Луиза вновь не договорила. Дама постучала веером по ее плечу и строго сказала:

– Не задавайте глупых вопросов, милочка. Радуйтесь тому, что обитатели Сьюдад Энкантада позволили вам нарушить их уединение и дали вам возможность услышать вечность.

– Благодарю, – прошептала Луиза, не совсем понимая, о чем идет речь. Она с надеждой глянула на Джованни, но он показался ей таким же далеким и нереальным, как царственная дама в роскошном наряде.

Вышедшая из-за туч луна, залила сад серебряным светом. Привратники вынесли факелы и равномерно расставили их вдоль дорожек. Очерченное светом пространство напомнило Луизе театральную сцену, на которой разыгрывалось действо.

– Хотите шагнуть туда? – заговорщическим тоном спросил Джованни.

– Нет, – покачала головой Луиза. – Предпочитаю остаться здесь, в зрительном зале.

– Воля ваша, – сказал он и, шагнув в свет, крикнул:

– Ну же, Луиза, не робейте. Раз в жизни стоит испытать это чувство, чтобы понимать разницу между светом и тьмою.

Луиза хотела сказать, что разница между тьмой и светом прекрасно известна даже малышу, но вдруг поняла, что он говорит о другом. Здесь все другое: другая реальность, другой воздух, другая жизнь и даже время движется не вперед, а назад, растекаясь по древу познания янтарной смолой.

– Ничего не бойтесь, – проговорила Луиза и улыбнулась. – А я и не…

Она глубоко вздохнула и сделал шаг…

Ярко освещенная софитами сцена по-особому пахла сосновой смолой. Актеры еще не отшлифовали новые доски каблуками и подошвами своих туфель. Луизе первой довелось ступить на обновленный помост, чтобы услышать музыку вечности.

– Вы опять о своем, – пожурил ее режиссер. – Вечность – это что-то неопределенное, о чем мы доподлинно не ведаем. Нам важнее сегодняшняя реальность, переживания современных людей, страсти, интриги, сплетни, если хотите. Дайте нам товар, который понравится народу. Упакуйте его в яркую обертку, и тогда вам обеспечен успех.

– О, нет! – воскликнула Луиза. – Прошу вас не говорить со мной о повседневности. Мне так хочется показать людям, что есть другая жизнь, другая реальность, другая…

– Да кому нужны ваши фантазии?

– Вам, господин Умберто. Иначе, зачем вы пригласили меня к себе? – скрестив на груди руки, спросила Луиза.

– Я пригласил вас, чтобы… – строгим тоном проговорил он и для пущей убедительности нахмурился. – Чтобы…

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Луиза, вы замечательная, удивительная женщина. Вы можете то, чего не могут другие. В вас какая-то внутренняя сила, стержень, огонь. Да-да, вы, Луиза – факел, освещающий дорогу во тьме. Долой пошлость и сиюминутность, решил я и позвал вас. Думаю, что наш союз будет долгим, прочным и плодотворным.

– Вы хотите сказать…

– Что вы, дорогая моя Луиза Мацони, тот человек, которого я так долго искал. Искал, отчаявшись найти, разуверившись, потеряв надежду, – крепко сжав ее руки в своих, проговорил он. – Когда я сказал себе: «Паоло, ты никогда не осуществишь задуманного», появились вы, Луиза Мацони – Ла Фениче – мой Феникс, возродивший из пепла мою мечту!

– Ла Фениче, – задумчиво проговорила Луиза, – так назывался, сгоревший в 1773 году оперный театр в Венеции.

– Верно! – воскликнул Паоло Умберто. – Но верно так же и то, что потом театр был восстановлен, и сам Верди написал для него оперы «Риголетто» и «Травиата».

– Осмелюсь напомнить вам, господин Умберто, что в 1996 году Ла Фениче вновь сгорел и до сих пор еще не восстановлен, – назидательным тоном сказала Луиза.

– Я в курсе, – улыбнулся режиссер. – Я даже знаю, почему до сих пор не начаты восстановительные работы.

– Почему? – поинтересовалась Луиза.

– Да потому, что под фундаментом театра обнаружены средневековые постройки! – сообщил он. – Но, если честно, то меня больше интересует ваш фундамент, милая Луиза Ла Фениче.

– Или моя фундаментальность? – улыбнулась она.

– Ваша лояльность, ваше желание сотрудничать со мной, – поцеловав ей руку, сказал Паоло Умберто. – Создайте шедевр для нашего театра Ла Фениче.

– Мне необходимо подумать над вашим предложением, – проговорила Луиза, пытаясь высвободить руку.

– Я не отпущу вас ни за что, – категоричным тоном заявил режиссер. – Думайте здесь при свете софитов, стоя на пахнущей смолой сцене. И помните, дорогая, что эти мгновения никогда уже не повторятся.

– Ни одно из мгновений нашей жизни не повторяется, господин Умберто, – с грустью сказала Луиза. – Помните, при первой нашей встрече вы сказали, что не стоит озвучивать сразу все свои мысли, чтобы они не улетели в воздух?