Вадим Шефнер - Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Стихотворения

Что предание говорит?
«Прежде Евы была Лилит».

Прежде Евы Лилит была —
Та, что яблока не рвала.

Не женой была, не женой, —
Стороной прошла, стороной.

Не из глины, не из ребра —
Из рассветного серебра.

Улыбнулась из тростника —
И пропала на все века.

Все в раю как будто бы есть,
Да чего-то как будто нет.
Все здесь можно и пить, и есть —
На одно лишь в раю запрет.

Ходит Ева средь райских роз,
Светит яблоко из ветвей.
Прямо с яблони змей-завхоз
Искушающе шепчет ей:

«Слушай, я же не укушу,
Скушай яблочко задарма,
Я в усушку его спишу —
Мы ведь тоже не без ума».

Ева яблоко сорвала —
Затуманился райский дол.
Бог ракеты «небо — земля»
На искомый квадрат навел.

Бог на красные кнопки жмет —
Пламя райские рощи жнет.
Бог на пульте включил реле —
Больше рая нет на земле.

Убегает с Евой Адам —
Дым и пепел по их следам.

У Адама с Евой — семья,
Подрастающие сыновья.

Скот мычит, колосится рожь,
Дремлет Авель, сев на пенек.

Каин в елку втыкает нож —
Тренируется паренек.

Объезжает Адам коней,
Конструирует первый плот.

«А в раю-то было скучней —
Ты помог нам, запретный плод!

А в раю-то было пресней —
Заработанный хлеб — вкусней.

А в раю-то мы спали врозь —
Этот рай — оторви да брось!»

Улетающие журавли
Прокурлыкали над рекой.
Электричка прошла вдали —
И опять на земле покой.

На рыбалке Адам сидит,
Сквозь огонь в темноту глядит.

Кто там плачет в костре ночном,
Косы рыжие разметав?
Кто грустит в тростнике речном,
Шелестит в осенних кустах?

Кто из облака смотрит вниз,
Затмевая красой луну?
Кто из омута смотрит ввысь
И заманивает в глубину?

Никого там, по правде, нет —
Только тени и лунный свет.
Не женой была, не женой, —
Стороной прошла, стороной.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Никогда не придет Лилит,
А забыть себя не велит.

Не пойму — со мною рядом
Или где-то за стеной
Кто-то стуком, мерным ладом
Тихо спорит с тишиной.

Не мое ли сердце это?
Или капли за окном?
Или то звучит планета,
Как блокадный метроном?

Тихий звук почти не слышен,
Вроде бы его и нет,
Но крылом летучей мыши
Машет ночь ему в ответ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Где-то близко, под удобным
Изголовием моим
Мир тиктакает, как бомба
С механизмом часовым.

Нам снится не то, что хочется нам, —
Нам снится то, что хочется снам.

На нас до сих пор военные сны,
Как пулеметы, наведены.

Они нас вталкивают в поезда,
Везут, не спрашивая куда.

И снятся пожары тем, кто ослеп,
И сытому снится блокадный хлеб.

И те, от кого мы вестей не ждем,
Во сне к нам запросто входят в дом.

Входят друзья довоенных лет,
Не зная, что их на свете нет.

И снаряд, от которого случай спас,
Осколком во сне настигает нас.

И, вздрогнув, мы долго лежим во мгле —
Меж явью и сном, на ничьей земле.

Нас женщины в путь провожают
Порой на года, на года —
И словно заранее знают,
Где нас ожидает беда.

Негромкие их наставленья,
Улыбки встревоженных лиц
За нами летят в отдаленье,
Как стая невидимых птиц.

Где помощи нет ниоткуда,
Где ждет нас последняя тьма —
Порой совершается чудо:
Опасность уходит сама.

Она за крутым поворотом
Скрывается, нас не губя, —
Как будто вспугнул ее кто-то
Иль принял ее на себя.

И снова ночные скрижали
Струят утешительный свет.
А тех, кто нас в путь провожали,
Быть может, в живых уже нет.