Дмитрий Пригов - Монстры

По деревянному мосту
Бурливую пересекая
Реку, как будто отсекая
Прошлое
Он ступал
Но нет! но нет! печаль какая!
С сего безумье совлекая
Не мочь! и сила никакая
Не поможет!
Прохожих за рукав хватая:
Смотри, смотри, печаль какая!
Вот, я безумн и неприкаян
Но жив! – не верят! – вот такая
Любым пугливым за версту
Огибаемая
Ситуация и планида
И ноги сразу же в пыли
Его увязли, зарываясь
По щиколотку покрываясь
Теплым налетом
Так вот они не отрываясь
Глядели, вовсе не скрываясь
Никем иным не притворяясь
Кроме
Как самими собой
Но он и сам не удивляясь
Стоял пред ними не стесняясь
Ни их взгляда
Ни самого себя
Но легкой дрожью покрываясь
И лишь немного прикрываясь
Рукой, пока они: Иди! —
Не сказали ему
И он ушел

На теплый камень он присел
К горам лицом оборотившись
Слеза блеснула навернувшись
На глаза
Вот и тогда домой вернувшись
К лежанке низенькой пробравшись
Своей
Незаметно
И в одеяло завернувшись
Лежал он к стенке отвернувшись
В комочек маленький собравшись
Недвижим, мертвым притворившись
Мать с поля поздно возвратившись
Спросила: Что ты?
Но он лежал не отозвавшись
Закрыв глаза и притворившись
Что спит
Она рукою прикоснувшись
Ко лбу, аж вскрикнула – пылал
Лоб
Его

Затихло все, как будто ход
Величественного начала
Остановился, все молчало
Вокруг
Под утро вроде полегчало
Мать сном тяжелым, как мочалом
Опутана не замечала
Ничего
Он встал беспамятный сначала
Не осознав, что означало
Все это, его чуть качало
После вчерашнего
И вдруг
Он бросился бежать, кричала
Вдали, как будто у причала
Словно на цепи пароход —
Тварь какая-то
И он бежал, остановиться
Не мог! летел как птица
Над пропастями, где разбиться
Из нас любой бы мог – приснится
Такое, Господи! и снится
Ведь такое
Господи!
Он жаждой мучим был, напиться
Негде было
Пред ним во тьме мелькали лица
И в небесах сверкала спица
Какой-то мощной колесницы
И тень невидимой десницы
Темной
Висела над ним

Повременив, устало встал
Он с камня, камень остывая
Светился, словно оставляя
След
В воздухе
Так вот, тогда не узнавая
Окрестности, не представляя
Где бродит, не переставая
Что-то там вроде: Ест! Овая! —
Выкликивая
Бродил он
То сыпь скользила меловая
Под ним
То разверзалась роковая
Пропасть
Пока скитаясь и блуждая
Не увидал он в метрах ста
От себя
Опять
Ту самую пещеру

Он шел среди древесных куп
Они листвою шелестели
И где-то высоко летели
Над ним
Где-то там
Облака
Так вот, и там они сидели
И молча на него глядели
Пристально
Во всем своем невеском теле
Почуял слабость он и еле
До них дополз и как в постели
На каменном ложе
Распластался
Они же на него смотрели
Так тихо, пристально смотрели
И непонятно, что хотели
От него
Втроем глядели, и летели
Года! он спал, он рос, был скуп
Взгляд их

Знакомою дорогой шел
Среди полнейшего покоя
И тут припомнилось такое
Ему —
Проснулся, перед ним лишь двое
Сидят, а не как прежде трое
Загадочно между собою
Переглядываются
Он приподнялся и рукою
Пошевелил, затем ногою
Пошевелил, затем другою
Ногой, затем другой рукою
И тело крупное живое
Свое почуял – но другое
Совсем, совсем другое
Большое гладкое нагое
Почувствовал
Оглядел
Увидел
Ему семнадцатый пошел
Год

Вдали окраинный амбар
Тяжелой массой проявился
Уже край крыши обвалился —
Заметил он
Тогда ж в пещере он проснулся
И с хрустом в мышцах потянулся
И с удивленьем огляделся
Своему телу удивился
Юному
Гладкому
Мощному
Незнакомому
Тут что-то вспомнил, оглянулся
Назад, ко мраку пригляделся
Не то, чтоб очень удивился
Но
Из тех троих один остался

И как-то странно он гляделся —
Как будто сгорбился, согнулся
Состарился даже
Мохнатой лапою умылся
Хвостом легонько обмахнулся
И через силу улыбнулся
Минута – и куда-то скрылся
Как сон, туман, как легкий пар
Испарился
И он тогда совсем остался
В одиночестве

К амбару подошел томим
Той же непроясненной былью
Случившейся с ним – кто же были
Те?
Он помнил, в детстве говорили
В амбаре здесь зерно хранили
А по соседству мирно жили
Три крысы, по воду ходили
Зерном немного заедали
Но нет, не злоупотребляли
Все вроде даже их любили
Как бы
Ну, в общем, попривыкли