Дмитрий Пригов - Монстры

Они шли по Тверскому бульвару. Повернули на Герцена. Завернули в первый же переулок направо. Он узнал квартиру. Отворил дверь в свою бывшую комнату. Там было пусто. Была пустота, заваленная чужими вещами.

– Это чьи? – спросил Ренат, не входя в комнату.

– Андрея.

Ренат вопросительно поднял брови.

– Он уехал в Калифорнию. В какую-то там университетскую аспирантуру. Да какой из него ученый. Он же не ты. Он и языка-то толком не может выучить. Черт его дернул. – Это было произнесено как упрек и похвала одновременно. – Проходи в большую. Ну, мою.

В квартире мало что изменилось. Марта гремела на кухне чайником. Ренат двинулся вдоль по коридору. Вокруг все было привычно. Со знакомых славно-бесславных коммунальных времен. Неровные стены снизу на метр от пола были покрыты темно-серо-коричневатой краской. Зеленый бордюр отделял ее от остального высоченного побеленного пространства. На потолке отставали многочисленные слои долголетних покрасок. Вместе со штукатуркой. Обнажая сетчатые клеточки полупрогнившей дранки и в любой момент грозя обрушиться прямо на голову любому пробегающему ребенку. Хотя, откуда быть ребенку? Таковых здесь не было уже лет тридцать со времен детства и младенчества самой Марты. Ренат окинул пространство быстрым взглядом и заметил, что все знакомые трещины на месте. Ему стало спокойнее. Ну, прибавились две-три новые. Незначительные. Они легко встроились в гармоничную композицию заполнения сложностроенного коммунального быта. Спокойно и смутно светилось высокое давно не мытое окно в конце коридора с глубоким толстым облупленным подоконником, заваленным кастрюлями, стаканами, какими-то нераспаковываемыми десятилетиями и уже вряд ли когда-либо распакуемыми газетными свертками. Странно, что при нынешней Мартиной профессии, заработке и круге общения у нее так и не дошли руки до приличного ремонта. Или поменялась бы, что ли.

Ренат вошел в комнату, опять отметив про себя устойчивую стабильность всей обстановки и убранства. По контрасту с коридором и площадью общего пользования здесь было чисто и в меру продуманно. Марта, опередив его, быстро сама прошла в комнату. Поставила чайник на стол. Постелила две небольшие салфетки и расставила старые красивые чашки, но разных сервизов, заметно уже потемневшего от многолетнего употребления белого тончайшего фарфора.

– Садись. Нет, вон туда. – Марта указала ему место лицом к окну, чтобы самой сесть против света. Уловка известная, но всегда безотказно работающая. Быстро поставила на стол вазочку с вареньем и небрежно бросила две тихо звякнувшие серебряные ложечки.

Ренат придвинул старый расшатанный, так называемый венский стул с округлой спинкой и сел за большой стол. У дальнего его конца, вырисовываясь темным абрисом на фоне дневного окна, сидела Марта. Отдельные волосы ее прически легко отлетали в стороны, придавая прихотливость всему строгому контуру. Комната была высокая, и пространство над ними намного превышало расстояние, разделявшее их, по контрасту с высотой и объемом помещения казавшееся весьма скромным. То есть они сидели почти рядышком. Были словно выделены, высвечены чьим-то пристальным вниманием сверху. Туда же, наверх, уносились их негромкие голоса и отрывистые фразы.

– Марта, пойми, у меня почти катастрофа.

– Ты хочешь, чтобы я тебе в этом помогла? Интересно.

– Да я не о том, Марта. Туда пока невозможно. Она уже здесь. – Что он бормотал? О чем?

– Где там? Где здесь? У нее что, отец алкоголик? Мать проститутка? Сестра пропащая? Братишка маленький карманный вор? – пропела Марта на известный мотивчик.

– Все не про то.

– Ну да, я всегда не про то! – глаза Марты вдруг стремительно наполнились непонятными слезами. Она вскочила и хотела куда-то бежать, что ли. Ренат удержал ее. Прижал к себе.

– Ну, Марта, Марта. – Он прижался головой к ее животу. Неловко повернулся и локтем задел чашку. Та опрокинулась на пол. Естественно, разбилась. Марта мягко высвободилась. Спокойно собрала осколки. Положила на стол. Оставив Рената, сходила на кухню за тряпкой и быстро вытерла пол. По инерции чуть было не стала протирать той же тряпкой и стол. Вовремя спохватилась, улыбнулась, обернувшись на Рената:

– Ой, совсем очумела.

Ренат улыбнулся в ответ.

Понесла тряпку на кухню. Ренат последовал за ней. Прополоснув тряпку под краном, отжала и повесила сушиться. Молча вернулись в комнату. Марта протерла стол бумажной салфеткой. Сели на кровать, отвалившись на подушки. Ренат обнял ее и поцеловал в щеку. Ее лицо было мокрым от слез. Она всхлипывала. Наклонив голову к груди Рената, она внезапно откинулась: