Дмитрий Пригов - Монстры

К счастью, времена уже другие и секретность работы не закрывает для Рената мировые пути следования по конгрессам и прочим рабоче-увеселительным местам. Да и Нобелевская давно уже есть. Настолько давно, что все попривыкли. Сам факт как бы даже и позабылся.

Ренат легко перемещается по свету, проводя отпуск с семьей то в Ницце, то на Сейшелах. Жена его не то фотомодель, не то сама фотограф. Держит себя в строгой форме и на жесточайшей диете. Почти ничего не ест, чем премного утомляет и даже временами раздражает Рената, как раз наоборот, любителя обильной, тяжелой и острой пищи. Да и выпивки, конечно. Сестра, изредка уже навещая российскую столицу из своей венгерской нынче почти и ссылки даже, замечает:

– Массы уже и не хватает. Как она этого не может понять. – Сестра имеет в виду жену Рената.

– Не напрягайся. – Ренат давно уже расслаблен и не напряжен. Хотя подтянут и в меру спортивен. Легкая седина тронула его виски, что только придает дополнительный мужской шарм. Он откидывается на стуле и снисходительно посматривает на заученно и нудно назидательную сестру. Нынче он сам уже почти что поучает ее, сухонькую и состарившуюся. – Мне теперь масса не нужна. Раньше нужна была. А сейчас нет. – И улыбается. Он уже объездил полсвета или даже весь свет. В тот же самый Будапешт заезжал, но в такой спешке и занятости, что сестру не успел и навестить. Даже позвонить. Что ему нынче провинциальная русско-венгерско-татарская сестра?

– Не нужно? – сестра с недоверием осматривает его. В ее представлении она все еще старшая и имеет некие права на брата.

– Времена другие. Что ты все про старое да про старое! – отмахивается он от нее.

Сестра долго смотрит на него. Она не расстроена, но только сосредоточена. Сузив глаза, замолкает. Уезжает к себе, где живет странной одинокой вдовьей жизнью, неведомо чем занимаясь. Даже Ренат не знает. Да он, собственно, никогда не знал и не интересовался.

Временами, правда, Ренат неожиданно исчезает из дома на несколько дней. Загуливает. Но жена не в претензии. Она вполне современная женщина. У нее самой полно дел, контрактов, контактов деловых и неделовых, в которые тоже не обязательно посвящать мужа. Он возвращается хмурый, но выбритый, аккуратный и пахнет приемлемыми, нет, нет, не женскими, а вполне мужскими парфюмами – он цивилизован.

У них кухарка и горничная. И женщина, за детьми присматривающая. И девушка-студентка, по воскресным дням и праздникам ее подменяющая. На ночь остающаяся, если Ренату и жене на какое-нибудь позднее мероприятие отправиться случится, что бывает, кстати, нередко. И шофер. Два шофера. В смену. Про охранников не знаю. Вполне возможно, и они наличествуют в должном количестве.

К тому же стал Ренат дико популярен среди всевозможных уфологов, посвященных Лиге пятого измерения, Мирового Сообщества Проникающих и прочих любителей и ревнителей неординарного. К его собственному смущению, в нем признали гиперконтактера, даже супер чэннел-инсайдера. Ему навручали немыслимое количество всевозможных дипломов и грамот самых немыслимых академий и псевдонаучных сообществ. Ну, для кого они псевдо, а для кого – самые что ни на есть научные и продвинутые.

– Я нынче что-то вроде гуманоида! – посмеиваясь, не без кокетства сообщал Ренат.

– И ты веришь в это?

– Важно, чтобы они верили, – отмахивается он.

Естественно, как и во всяком деле, столь неоднозначном и болезненном, полно недоброжелателей. Даже просто врагов. И среди коллег. Среди коллег-то как раз особенно много. Где, скажем, соберутся двое – там уже и ворчание. Ядовитые замечания.

– Гуру, блядь, – говорит вполне солидного вида чернявый человек серьезного уже возраста, покрытый густой бородой, но с проплешиной. Он авторитетный и уважаемый. Сейчас, у себя дома в присутствии старого друга, естественно, расслабился. В каком-то застиранном тренировочном костюме. Водочку поглатывает. Пивком лакирует. Тяжело уже смотрит на друга. Тот тоже в летах, но держится более прямо и цивилизованно. При галстуке. Правда, распущенном, ослабленном. При расстегнутых двух верхних пуговицах белоснежной рубашки. А и то – глава какой-то важной фирмы.

– Мистик, блядь. Никакого уже понятия о материалистических философских основаниях.

– Да, – неопределенно отвечает сотоварищ и задумчиво опрокидывает в широко распахнутое горло стаканчик белой жидкости. Плотно ставит стакан на стол. Пошаривает вилкой по широкой тарелке, стоящей посреди большого деревянного кухонного стола, уставленного уже пустыми бутылками и использованными тарелками. Отставляет это пустое занятие и попросту берет двумя крупными пальцами капающий тяжелыми редкими каплями соленый огурец. – Что он тебе дался? Нынче их вон сколько, блядей, развелось. На всех внимание и обращать?