Дмитрий Пригов - Монстры

И вдруг резкий взрыв эмоций, слезы, крики дикие, конвульсивные движения и восклицания: Я не могу! Не могу! – Чего же ты не можешь? – Всего не могу! И этой катастрофы где-то на планете не могу вынести. И сдачу Константинополя туркам! И гниение внутри себя, да и снаружи! и детство, и детство, детство! память о нем непереносима! и смерть кошки моей возлюбленной непереносима для меня! – Успокойся, успокойся! – Нет, нет! а особенно картины моего внутриутробного существования трогают меня до полнейшей потери сознательности! и эти руки и ноги оторванные не могу перенести! и эти внутренности! О, как я им всем сострадаю! как болею о них! как мне больно! сладко и прекрасно! как чудно и восхитительно! – это все повергает меня в прямое восхищение промыслом Господним и неисповедимостью всяческого пути и я выставляю индекс Я

Оглядывая последнюю картину радующей трансформации, во избежание нежелательных трагических сломов и изменений, а также по реальной причине невозможности добавить что-либо, выставляю индекс точка (.) и получаю ИЯ-точка

В результате складывания индексов всех, последовательно развернутых картин и сложившихся в результате этого в одну объемлющую картину, получаем генеральный объединяющий, сводящий и нередуцируемый индекс ТРАНСЦЕНДЕНЦИЯ

Понятно, что мы в данной книжонке занимаемся рассматриванием геометрии не как проекции в некие дву– и многомерные пространства неких первичных, первенствующих чистых закономерностей и интуиций, но геометрии, имеющей силу, власть и желание качественного и даже нравственного внедрения в наш, увы, не обладающий чистотой незаинтересованного умозрения, мир.

Наша геометрия, посему, открывается не столько уму и созерцанию, но активной миростроительной и нравственной интуиции, и, посему же, не может иметь механизмов внутренних, пусть и основываемых на предположенном постулировании неких взятых из зоны недоказуемости, постулатов, как в обычной геометрии, внутренних самооправданий и логических самопреобразований, но принимается просто сразу и вся на веру – и это есть великое облегчение.

Черная линия, проведенная по любой поверхности, обладает двумя свойствами – она вычеркивает из списка существующего все, попадающееся на ее пути, но и наполняет тайное прорисовываемое ею пространство

Белая штриховка, нанесенная на любую поверхность, обладает двумя свойствами – она нивелирует принципиальные различия между всеми, попадающими в эту площадь, а также преобразует все на этой площади в светлый контекст

Красный круг, спроецированный на любую поверхность, обладает двумя свойствами – он как бы активирует все красноподобное в этом кругу и отменяет любую степень вменяемости извне

Серебристый шар, подвешенный над любой поверхностью, обладает двумя свойствами – он оттягивает на себя всякую имаджитивную энергию с плоскости своей проекции и в то же самое время объявляется как некое коммунальное тело всего обстояния под ним

Неровное лиловое пятно, нанесенное на любую поверхность, обладает двумя свойствами – оно образует и некие новые границы некой новой агрегатности всего, обитающего на окрашенной им поверхности, и оно разрывает старые обстоятельства, обязательства, связи, отношения, и память о всем, не подпадающем под его юрисдикцию

Зеленый угол, образованный из двух тонких лучей, с точкой схождения на некой поверхности, обладает двумя свойствами – он оттягивает в космос все, обладающее энергетийностью и мобильностью, и в то же время как бы высушивает все оставшееся для вечности

Золотой нимб, восходящий над какой-либо поверхностью, обладает двумя свойствами – он как бы ничего не требует и ничего не меняет, но в то же время наполняет любое движение, подпавшее под его сияние, чертами значительности, осмысленности, самосознания, неодолимости и неземной ответственности

Поскольку о пустоте практически ничего неизвестно, то позволительно приписывание ей любого значения. И все будет правильно, если вы имеете право на это.

Вот что я думаю о пустоте, это – 1

Вот я говорю о пустоте, это – 3