Ирина Маркова - Благовещенье

Обманщик побледнел ещё сильнее,
Схвативши шубу, словно амулет,
И с царским даром, от восторга млея,
Он замертво упал во цвете лет.

… А небо пролилось полоской синей,
И воспарил над ними херувим,
А тем блаженным был святой Василий,
И храм вознёсся, вечностью храним.

… И свет луны струился неизменный,
Стекая с крыш прозрачной синевой,
Пред Божьим Храмом выступил Блаженный,
И купола взлетели над Москвой.

К земле подкрался тихий день
С апрельским силуэтом,
С небес спустилась светотень
Над розовым рассветом.

Пролив дождём из серебра,
Расправив туч полоски,
Архангел выслушал с утра
Вселенной отголоски.

Он в мире звуки собирал,
Был где-то рядом с нами,
И тихо в дудочку играл,
Летая над домами.

Был полдень, Ангелом храним,
Не зная непогоды,
И встала радуга над ним
На четверть небосвода.

Затем закатом свод искрил,
Лампадой догорая.
То Весть Благую Гавриил
Принёс к земле из рая.

Век не исчерпан, только начат,
Но время набирает ход.
Спешат минуты, дни, а, значит,
Всё также мчит за годом год.

Листву роняя, дождь роняя,
Ушли и осень, и весна.
Я тщетно время догоняю,
И не догнать – обречена.

Прозрачным снегом заметает
Листву замерзшую январь.
Февраль завьюжит, март растает,
И щебет птиц звенит, как встарь.

Уж вечность лето в год вплетает,
Струится с неба дождь и свет.
Глядишь – и лето улетает,
И не одно, а много лет.

То суетимся мы, то ропщем,
И в сутолоке городской
Не замечаем мы, что, в общем,
До вечности подать рукой.

Фонарь в заснеженном окне,
И снег в сиянье фонаря,
А где-то рядом, в стороне
Дыханье слышно декабря.

Шаги вдали, и снег скрипит,
Мороз крепчает все сильней,
И месяц на морозе спит,
И путь серебряный ясней.

Деревья в сумерках как сны
И щедро сыплют серебром.
Не достучаться до весны,
Укрытой снегом, как ковром.

Фонарь в заснеженном окне —
Луч детства, сказка Рождества,
Сверкнёт огнём волшебным мне,
И я забуду все слова.

Иду опять дорогой длинной,
А путь идёт навстречу мне,
И звон Елоховский, старинный
В прозрачно-ранней тишине.

Обречена идти навстречу
Бегущей Яузы-реки,
Когда нашепчет тёплый вечер
Свои мне рифмы и стихи.

Когда полдневным иль закатным
Лучом скользнёт ко мне весна,
Когда иду домой обратно,
Когда иду домой одна.

С крыш заострённых и покатых
Скользнёт старинная Москва,
Перед весной, перед закатом
Вдруг растеряю все слова.

Пришло ли время мне, как прежде,
Вплетать слова в стихи и сны,
Но есть весна, и есть надежда
Подслушать рифму у весны.

И так случайно, так невольно
Подслушать птичий разговор,
Когда протяжно-колокольно
Поёт Елоховский Собор.

Когда шаги мои, стихая,
В такт звону продолжают путь,
Чтобы душою и стихами
С пути не сбиться, не свернуть.

Для этого так напряжённо
Встречаю март, едва дышу,
Многоголосо и стозвонно
К весне Елоховской спешу.

А в переулке Госпитальном
Капелью с крыш апрель прочла,
Я, видно, чересчур буквально
Приход весенний поняла.

Зазвучали, зазвенели
В сутолоке городской
Колокольчики апреля
На Волхонке, на Тверской,

На Арбате, в переулках,
В Александровском саду
Звонко-звонко, гулко-гулко
У прохожих на виду.

Ну а город и не слышит,
Что для города капель?
Он трамвайным звоном дышит —
Круговерть и карусель,

Нескончаемым движеньем
По Садовому кольцу.
Сотни лиц без выраженья,
Только тенью по лицу

Вдруг весна скользнёт незримо,
Вдруг рассыплется капель,
И промчатся мимо, мимо
Круговерть и карусель.

… Лишь за городом однажды
На секунду стихнет гам,
И расслышит каждый-каждый,
Как капель с весенней жаждой
Зазвенела по лугам.