Ирина Маркова - Благовещенье

Чтоб я прозрачной тенью за тобой
Невидимо скользила до поры,
И, как Снегурка с грустною судьбой,
Растаяла, упав в твои костры.

Зачем, зачем, загадочный Пьеро,
Зовёшь меня, преследуя опять?
Ведёшь мое послушное перо,
А я пытаюсь противостоять.

Сползла с асфальта голого
Полуденная тень,
И, пополам расколотый,
Заколыхался день.

Что до полудня маялось,
Исчезло без следа.
Оттаяла, раскаялась
Весенняя вода.

И, заструясь потоками
Вдоль городских дорог,
Зарифмовалась строками,
Журчаньем многих строк.

Едва очнулась заново
Уснувшая трава,
В оконных стёклах зарево,
И кругом голова.

И с крыш сползло настойчиво
Лучистое тепло,
Но очень неустойчиво —
Коснулось и ушло.

Вновь снегом припорошена
Замёрзшая трава,
Ручьи умчались в прошлое,
Остановив слова.

Лучи застыли в холоде
И превратились в тень.
И, пополам расколотый,
Заколыхался день.

Опять от снега чистого
Заколыхался март.
Не стоило неистово
Впадать в такой азарт.

Я блаженней пути не знаю,
Чем по рифмам весной бродить,
Чем в каком-нибудь синем мае
Синеву как напиток пить.

А в каком-то сыром апреле
Раствориться с дождём в весне,
Чтобы как-нибудь на неделе
Чувство ритма зашло ко мне.

Чтоб в июне парить прохладой,
В январе превращаться в лёд
И оттаивать, если надо,
Если оттепель вдруг придёт.

Чтоб кружиться, к земле спускаясь,
В сентябре, как кленовый лист,
Чтоб вставать и идти, и, каясь,
Понимать, что порыв был чист.

Чтобы ветром октябрь суровый
Погасил, остудил порыв,
Чтобы с болью давалось слово,
Новый смысл вдруг мне открыв.

Чтобы в марте услышать птицу
И стекать по ветвям с водой,
А потом наполнять страницы
Стихотворною ерундой.

Все повторяется опять,
Гроза, как будто бы, впервые
Не устает на клочья рвать
Небес покровы голубые.

И стрелы острые дождём
В мой сон безудержно пускает,
И гром, весенний первый гром,
На близость лета намекает.

Мир растворяется в дожде —
Деревья, улицы и зданья,
И всё в воде, и всё в воде,
Как на рассвете мирозданья.

Дождь расшумелся и затих —
Опущен лук, упали стрелы,
И показались вдруг на миг
На небе облака пробелы,

И в синей краске облака,
На клочья порванное небо,
И я не разберусь пока
Где сон, где явь, где быль, где небыль.

Где боль, где благо, где лазурь,
Где гром, где тишь, где вдохновенье,
Где круговерть сердечных бурь,
Где день, где вечность, где мгновенье.

Где растворился белый свет —
Его следов не обнаружу.
Вопросы есть – ответов нет,
Лишь первый гром – стрелою в душу.

Серая накипь дождя на крыше.
Небо не хочет давать отбой.
Звук растворяется. Слышен тише
Мерных дождинок старинный бой.

А на оконном стекле трамвая
Вдруг отразилась сырая весна.
И остановки, как дни, проплывая,
Чашу дождя выпивают до дна.

Синего цвета у неба мало.
Тает последний горячий луч.
Это знакомо. Это бывало.
Мир потускнел из-за серых туч.

Тучи же тоже частички мира.
Серые дни – только фон дней иных.
И бесконечно темно и сыро,
Но уникален и этот миг.

Вместе с трамваем, идущим мимо,
Этот отрезок сырого дня
Неповторим, как и неповторимо
Падает дождь за окном у меня.

Заката отраженье
На западном окне.
Весны преображенье
Приблизилось ко мне.

Закат, как свет в окошке,
Замешкался, застыл,
Задумался немножко,
Забылся, загрустил.

Задёрнул занавеску,
Забрезжил на стене.
Весенний привкус резкий,
Как дымка на окне.

Заснул закат внезапно
За домом, за углом.
До мая и до завтра
Забудем о былом.

Забудем на мгновенье,
Запомним про закат.
Своё стихотворенье
Я не возьму назад.

Не воробей, не птица,
Взлетело – не вернуть.
Закат, как дым, клубится
И тает где-нибудь.