Вадим Шарапов: Не в Канзасе

Ожидание марта легко начинать в декабре,
С каждой новой метелью весна придвигается ближе.
Ты молчишь, грея пальцы над кружкой. А знаешь, я слышу
твое сердце. Стучит где-то рядом, в соседнем дворе.

Ожидание дома – похоже на поезд метро,
Перезвон запоздалых колес на ночных перегонах.
За подкладкой пальто завалялся десяток патронов,
Или просто билеты. Сегодня тебе повезло.

Без тебя тяжело, но с тобой тяжелее стократ.
Я привык в одиночку – не радует, но интересно…
Возвращаясь из дальних краев, я скажу тебе честно —
Что-то там мне дороже, чем истина, друг мой Сократ.

Ожиданием чуда легко заполняется день.
Даже тучи по графику, нам ли пенять на погоду?
Я тебе позвоню на неделе ближайшего года,
и скажу: «Приготовься. К тебе возвращается тень».

Каждый сотрется из памяти, это просто.
Люди, события, лица.. Вот так короста,
Рану стянув, осыпается мелким прахом,
Не откликаясь ни радостью и ни страхом.

Каждый исчезнет из рейтингов, выйдет из моды.
Татуировка – и та постепенно сходит,
Блекнет, становится контурами под кожей.
Есть в этом чей-то замысел. Вряд ли божий.

Память не дольше саги, хоть крепче стали —
Сталь заржавеет, а саги в гробу видали
Те, кто еще в проекте, но чье рожденье
Нас разменяет, как прошлое поколенье.

Норны – и те тянут пряжу из интернета,
Где заплетаются судьбы (читай: скелеты
судеб). Они будут стерты через минуту.
Впрочем, бессмертны комиксы.
Это круто.

Посмертно Никола Тесла прислал нам мешок секретов,
Чтоб мы разогнали тучи, чтоб снова настало лето,
Чтоб если по Цельсию – двадцать, то в год по три урожая.
Чтоб русские не помирали, а наоборот бы – рожали.

А мы, брат, уже привыкли, что жизнь хрустит под ногами,
Что водка всегда плохая, что все обросли долгами.
И что нам какой-то Тесла с его волшебством задаром?
От Приштины до Гаваны нас вспомнят по перегару.

Вон боги смеются с неба, глумятся над новостями.
Смешно же, – пошел за хлебом, вернулся, гремя костями!
Полёг под случайным танком, шагнул не за ту границу.
И рваное в клочья небо крестом расшивают птицы.

Здесь нам, как всегда, не в кассу, а где-то ещё – не в жилу.
Зато мы, друган Никола, теперь два плюс два сложили,
И можно прямо по лужам, под дождиком – да без каски…
Смотри-ка, на небе солнце. Мы думали, это сказки.

Здравствуй, сестра. Я – на западе, ты – на востоке.
В разные стороны – красная строчка дороги.
Только, куда ни иди, мы опять повстречались.
Здравствуй, сестренка. Во сне мы с тобою смеялись.

Здравствуй, сестра. Что сегодня на карте погоды —
Снова у нашей вселенной тяжелые роды?
Снег, проливные дожди или пыльные бури?
Все, что здесь есть, кровоточит и температурит.

Здравствуй, родная. Спешу поздороваться первым…
Мы из Сибири, сестренка – железные нервы.
Ты мою жизнь на четыре часа обгоняешь.
Редко смеемся. А чаще… ну, ты понимаешь.

Здравствуй. Весна, говорят, задержалась в дороге,
Веришь? Не очень… А нужно-то, в общем, немного —
День простоять, да потом еще ночь не бояться,
Слышать, как дышит во сне, и за руку держаться.

Видеть лицо – не такая уж надобность. Впрочем,
здорово, если во сне. И того, кого хочешь.

«Аська» – онлайн. Без Сибири, конечно, не воин.
Здравствуй, сестренка. Ты рядом.
Я снова спокоен.

С хрустом наступив на клятву, раздавив ее в осколки,
Ехал я, такой помятый, в Абакан на верхней полке.
Не о чем тут спорить, право, незачем тут тратить слезы.
Вот и ладно, вот и славно, вот и ни к чему угрозы.

Разобравшись с обещаньем, плюнув на большие планы,
Похмелившись на прощанье, очень просто, очень странно —
Ехал по большой Сибири, собирая в горсть удачу,
В коммунальном общем мире, с одиночеством впридачу.

Ехал по дурным приметам, прорубаясь сквозь прогнозы,
Пробуксовывая летом, а зимою – сквозь морозы.
Ехал как Емеля к щуке, как Иван-Царевич – к волку,
Взгромоздивши «аз» на «буки», как багаж на третью полку.