Illia Bolokhov - Storona

Кипит работа
металлургов,
Рабочий клич
судьбу кует.
Взошли
шахтерские заслуги
На край донбасский,
что цветет.
Здесь небоскребы,
стадионы
Сжигают
светом
ярким
глаз.
И розы
красным миллионом
Раскрыли душу
напоказ.
Ух,
мегаполисом растущим
Контрастный
выдался Донецк.
Здесь
за томящей светом
гущей
Есть
ветхих домиков
венец.
Край
всех
народов
нараспашку
Находит
место для веков
Из русской
свадебной рубашки
Из украинских
нежных слов.
Когда-то
степью был
далекой.
Стоял
лишь Бахмут
от
татар.
Потом Америкой,
по Блоку,
Джон Хьюз
открытый край
создал.
Ведь много
разного свершалось…
Донецко-Криворожский флаг
Российским сердцем
здесь
пылал
весь,
Но в украинский
впал
овраг.
Ну что ж,
в цветущем месте этом
Восходит
новый человек.
В семье
промышленных заветов
Родился сын,
в столь разный век.

Холодной ночью,
в воскресенье
Явился
первенец
в наш мир —
Иван Слободин;
в то мгновенье
У всей семьи
огромный пир.
Ребенок жданный
и желанный
Отец – шахтер,
Цирюльник – мать,
О нем мечтали
так отрадно,
Давно
хотели
свету дать.
Детей побольше,
сколько можно,
Не выходило
все
у них.
Ну вот родился —
будет сложно,
Но радость
гложет
этот миг.
И два прадеда
воевали
Один – танкист,
другой – моряк.
Советской армии
медали
Светили их
нагрудный стяг.
Погибли оба
в сорок пятом,
Своих
оставив
дома жен.
И только резким,
грубым взглядом
Остались в фото
тех времен.
Одна
бабуля
завуч в школе,
Другая,
папа чей танкист,
Давно слегла,
хранится в поле.
Судьбы,
контрастный в жизни,
лист.
Но Ваня рос,
и увлеченно
Отец и мать,
сил
не храня,
Растили мальчика
с пеленок,
Чтоб счастье
мира
озарял
И увлекали
его
разным,
И в школе
он
имел успех.
Ребенком
был своеобразным
То тихий он,
то громче всех.
Искусство нравилось,
да только
Его прельщал
спортивный дух.
Не сосчитать
часов же
сколько
Борьбе дзюдо
отдал
наш друг.

Идут
безжалостные
годы,
Кишит земля
людским огнем.
Все
изменяется погода,
Погода наша
за окном.
И за окном
взрастают судьбы.
По всей планете
наугад,
И бремя
разное
при людях
Ценой
своей
бьёт
невпопад.
Во Львове
радость
и блаженство.
В Донецке горький
трудный быт.
При всем
при этом
совершенство
В противоборствах
двух кипит.
Ведь там,
за счастию-улыбкой,
Свои
проблемы
каждый день.
А за
отчаянием зыбким
Есть проблеск
радостных
дилемм.

Андрій Ігнатович Біленко [9] С укр. Андрей Игнатович Билэнко
Отец семейства
весь в делах.
Писатель.
Постоянно
в сделках
С изданьем книжек,
вот
в руках
Творенье мучит
изнывая.
Эх,
как тяжел
тот
страстный труд,
Казалось бы,
пиши, как знаешь.
Но может быть,
и не поймут,
Того,
что выразить хотелось.
Того,
что каждый
божий день
В душе твоей
ножом скрипело
И било так,
как бьет
мигрень.
Того, что ты
носил годами,
Что так лелеял
сердца храм
Отдать желаешь
это пламя,
Чтоб не сгорел
от него сам.
Но вонь толпы
все ж неизбежна,
То гений ты,
то графоман,
В итоге
пишешь
лишь с надеждой,
Утешить
разума
свой
стан.

Сначала молод
был романтик,
Деньжата папы
трескал
в раз.
Сам
как
блестящий
яркий
бантик
Карябал
жизни
свой рассказ.
Но вот
влюбился,
как бывает
У сотен тысяч
тех
других.
И пыл
младой
всё ж
утихает,
Проходит
без
– заботный
миг.
Отец
работой обнадежил.
Кем может
стать любой
другой?
Конечно менеджер!
Из кожи
Не лез
Андрій
в работе той.
Но тут взошел
талантом парень.
О буднях стал
писать
так
он,
Что
вот
издался.
Из компаний
Отца ушел
и впал
как в сон.
Награды разные.
Европа.
Книг
тиражи
растут
стеной,
Ведь он
любил же
с детства, чтобы
Его
все слушали
в запой.

Растет семья
он не
в заботах,
Жена
как сущий командир.
А он,
то здесь,
то в той Европе
И пишет не
жалея сил.
Детей он любит,
не считая
Их чудом
чудным
из чудес.
Пусть рядом
носятся,
он в дали
Направит взор
свой
до небес.

Марія Павлівна Біленко [10] С укр. Мария Павловна Билэнко
Росла в семействе
без отца.
Но мать
во всех
была
оттенках,
Да не жалела
ей словца.
И бодрость
дарит,
когда
надо,
Умеет вовремя молчать.
Любовь
исходит
каждым
взглядом
И дарит
это
только мать.
Ну а когда
Марія
тоже
Взросла
как матерь
сыновей.
Вся превратилась
в их же
кожу
Семье
отдалась вся
скорей.
Да принимает
жизнь спокойно,
И что там муж:
в работе сплошь.
Ей только сыночки
невольно
Волненьем бросят
сердце в дрожь.
Судьба Марії
в трех
моментах
Взошла печатью,
по сей день.
Рассказы матери
в куплетах
Историй вечных
– детства сень
Что пробудило
вкус к науке
Познать былые
времена.
Она
срезала в книгах сутки
Она —
истории верна.
Печать вторая —
взгляд Андрія.
Тот взгляд
пылающей души.
По вечерам
цветы носил ей,
Карябал жалкие стишки.
Но как прекрасна
страсть младая,
Хоть срок её —
три года лишь,
А после
верными
друзьями
Они
в супружестве
сошлись.
Печатью третей,
сильной
самой
Два сына
в жизненной судьбе
На сердце
радостною
раной
Явились матери,
как в сне.