Новелла Матвеева - Мой караван. Избранные стихотворения (сборник)

Ростки извивались, ветвились,
Как будто оленьи рога,
И эти рога появились,
Как будто при виде врага.

У самого мирного склада,
У склада для овощей,
Был вид разъярённого стада, –
И это в порядке вещей.

Наверное, бедной картошке
В кастрюлю не хочется лезть,
Иначе – зачем у картошки
Такие сердитые рожки?!
Вот именно! То-то и есть!

Я зайчик солнечный,
снующий
По занавескам в тишине,
Живой,
По-заячьи жующий
Цветы обоев на стене.
На грядке стрельчатого лука,
Который стоя ждал зарю,
Из полумрака, полузвука
Рождаюсь я и говорю:
Я зайчик солнечный, дразнящий!
И если кинусь я бежать,
Напрасно зайчик настоящий
Меня старается догнать!
По золотистым кольцам дыма,
По крышам, рощам, парусам
Бегу, привязанный незримо
Лучом восхода к небесам.
И замедляюсь только к ночи,
Когда туманится восток,
Когда становится короче
Луча ослабший поводок,
И тени – чёрные собаки –
Всё чаще дышат за спиной,
Всё удлиняются во мраке,
Всё шибче гонятся за мной…
И должен я остановиться,
И умереть в конце пути,
Чтобы наутро вновь родиться
И нараспев произнести:
Я зайчик солнечный, дрожащий,
Но не от страха я дрожу,
А потому, что я – спешащий:
Всегда навстречу вам спешу!
И если зимними ветрами
Тебя невзгоды обдадут,
Я появлюсь в оконной раме:
Я зайчик солнечный!
Я тут!

Чтобы вновь развеселиться
Наконец могла и я,
За врагов моих… молиться
Обещали мне друзья!

Братцы! Если негодяи
И не стоят батогов, –
Что же вы так быстро взяли…
Сторону моих врагов?

И хоть я, – вы не сумлитесь! –
Благодарна вам весьма,
За своих врагов молитесь!
За моих – уж я сама.

Кто нынче
В этом мире хрупком
Всех учит праведным поступкам?
Священник? Истинный поэт?
Актёр? Философ? Лекарь? Нет.
И не декан, и не старьёвщик,
А… НАТОВСКИЙ БОМБАРДИРОВЩИК!

Чего не повидали вроде?
Премногих подняли на свист…
Но вот вам – новое в природе:
Бомбардировщик – моралист!!!

Разбулькался скорбей буржуйских чан
Среди эфирных волн. Какого ляда,
Зануды, вам от слушателей надо, –
Чтоб гнать слезу в их продранный кафтан?

О призванные сеять Просвещенье!
Зачем – на комфортабельном посту –
Вам стряпать пьески – только про смещенья
В органике? Про блуд? Про наркоту?

Вы думаете, сея фальшь и порно,
Что это никому не тошнотворно?
Где кончится ваш чёрный многотомник, –
Яд, сопли, плач богатых, злость, елей?

…Я выключаю радиоприёмник;
Без «развлечений» как-то веселей!

К России все подходят разно: кто робея,
Кто любопытствуя: мол, дескать, вот она,
Анекдотическая даль… Гиперборея!
Страна величественных вихрей! Царство сна.

Кто до себя поднять (простак!) Россию хочет,
Кто, ей безбожно льстя, иронию таит.
Кто беды ей несёт (и сам же их пророчит!),
Кто покровительственно с нею говорит,

Кто – напрягая лоб, кто – в духе скверной
шутки,
Кто – как с пастушкой, нежно дующей
в свирель,
Кто – как с пророчицей, помешанной
в рассудке,
Кто – как с царицею, кто – как с рабой своей…
К ней пожинать плоды снисходят Христа
ради,
Устроить «гений» свой, свой бизнес, петь,
порхать…
Но редкому придёт простая мысль… пахать
На земледельчества неслыханной громаде!
(Покличь сердешного, – его и не слыхать!)

Так, стало быть, он гость? Тогда… какого сорта
Цель высмотрел пострел в столь бедственном
краю?
Послушай, это мысль! – Ты узнаешь Лефорта?
Нет. И его не узнаю.

Лефорт – Кот в сапогах, маркизу Карабасу
Несущий к Рождеству игрушек ярких массу.
Метущий, кланяясь, пером нашляпным пол…
А этот не привнёс, как говорит проверка,
В морозный зимний мрак ни искры фейерверка
И пёрышком в сенцах ни разу не подмёл.

Не внёс ведь ни-че-го!
Ни в и́збу – крошки ситной,
Ни новой чёрточки в Руси вид самобытный.
Так, может быть, хоть гнев? Быть может,
разъярясь
На нашу «нищету, невежественность, грязь»,
Хоть дверью хлопнул бы, и вспыльчив
и не мирен,
Негодованием высоким трепеща?
Но… слитком золота изрядным оттопырен –
Как раз при выходе – был край его плаща!