Новелла Матвеева - Мой караван. Избранные стихотворения (сборник)

Принц Чарльз охотился на лисицу, –
Смеётся, скачет, стреляет…
Не надо охотиться на лисицу,
Пускай лисица гуляет!

Свобода вышла на первопуток.
Но, взяв свободу… отстрела (!)
Свободы зайцев, свободы уток
Она не предусмотрела.

И как-то странно иные лица
Свободу употребляют.
Не надо охотиться на лисицу, –
Пускай лисица гуляет!

Скачут охотники по жнивью, –
Ловкости рады своей…
Но я охотников не люблю –
Я больше люблю зверей.

…Принц Чарльз упал и сломал ключицу.
Газета про это объявляет.
Не надо охотиться на лисицу,
Пускай лисица гуляет!

В душе у Санчо память Дон Кихота –
Есмь трудная ответственная нота
Не то вины какой, не то просчёта…
И счастлив отдохнуть. И жаль чего-то.

И чудится ему в мечтах заглавных,
Что рыцаря от действий своенравных
Оттаскивал… другой наверно кто-то?
А он – разил титанов с ним на равных!
(А как же? Ведь работа есть работа)!

Крылатых мельниц нет – подраться не с кем!
И мех с вином старинным лопнул с треском…
А впрочем, мы не пьем и не деремся;
Покончено с деньков минувших блеском!
А жаль чего-то…
Испания обставлена горами
И уцелеет, – что картина в раме.
Но что – весь белый свет с его дарами –
Без Дон Кихота?!

Скажи, Послеобеденная Дрёма,
Куда летит под ветерком солома?
Кто стибрил наши сёдла из загона?
Куда ведет дорога сзади дома?
Не знаешь? То-то!

И – снова ночь без сна! Чердак над потолком
Всё лето полон крыс! Бросающихся грозно
То в пляс, то в конский топ, то мчащих кувырком:
У них бурлящий писк и мерзко-виртуозно

Кудахчущая трель… Встаю, пока не поздно
И зной не сжёг росу. По травке колобком
Катался серый кот. Он не был мне знаком,
Но глянул так хитро́, так весело-серьёзно!

Полжизни позади, и дивам счёт потерян.
Но не встречала я – могу заверить вас –
Столь заговорщицких, волшебно-хитрых глаз!

Наслышан, зелен, храбр, добр, дик, самоуверен,
Мне взгляд кота сказал: «Я знаю тайный лаз
И тех… на чердаке… я извести намерен».

Потеряла галчиха галчонка –
Колченожку, плюгашку, чернушку.
А подкинули галке скворчонка –
Прямоножку, милашку, пеструшку.

Стала плакать она и рыдати,
Стала грудью к земле припадати,
И слетелись на крик её птицы
И расселись по краю криницы.

– Что ты, глупая, плачешь, рыдаешь,
Что рыдаешь, к земле припадаешь?
Уж твоё ли дитя не резвушка,
Прямононжа, милашка, пеструшка?

– Не моё это чадо, а ваше,
А моё-то дитя было краше:
Мутно пёрышко, тускла макушка,
Колченожка, плюгашка, чернушка!

Было тихо, очень тихо, –
Ночь на всей земле.
Лишь будильник робко тикал
На моём столе.

Было тихо, очень тихо, –
Тихий, тихий час…
Лишь будильник робко тикал,
Мышь в углу скреблась.

Было тихо, очень тихо, –
Дрёма без забот…
Лишь будильник робко тикал,
Мышь скреблась,
Сверчок пиликал,
Да мурлыкал кот.
Было тихо, очень тихо, –
Тихий час теней…
Лишь будильник робко тикал,
Мышь скреблась,
Сверчок пиликал,
Козлик мекал,
Кот мяукал,
Поросёнок дерзко хрюкал,
Бык ревел,
И две собаки
Дружно вторили во мраке
Ржанию коней.

Я леплю из пластилина.
(Пластилин нежней, чем глина.)
Я леплю из пластилина
Кукол, клоунов, собак…

Если кукла выйдет плохо,
Назову её Дурёха.
Если клоун выйдет плохо,
Назову его Дурак.

Подошли ко мне два брата,
Подошли и говорят:
«Разве кукла виновата?
Разве клоун виноват?

Ты их любишь маловато!
Ты их лепишь грубовато.
Ты сама же виновата,
А никто не виноват!»

Я леплю из пластилина,
А сама вздыхаю тяжко…
Я леплю из пластилина,
Приговариваю так:

– Если кукла выйдет плохо,
Назову её Бедняжка.
Если клоун выйдет плохо,
Назову его Бедняк.

Картофелины лежали
В подвале до самой весны
И медленно прорастали
Ростками ужасной длины.