Зинаида Миркина - По Божьему следу

О чём мне шепчут облака
И этот взмах крыла мгновенный?
О том, что длится сквозь века,
О том сквозящем и нетленном.
Простор небесный тих и чист.
Я вижу ели контур строгий
Да промелькнувший жёлтый лист,
И знаю сердцем всё о Боге.

Деревья вправду знают Бога,
Но знание хранят так строго,
Та к недоступно и сурово,
Что к ним не подступиться слову.
Любое слово будет лишним.
Но если мы, как ствол, затихнем,
То в наше полное молчанье
Войдёт таинственное знанье.

Я, кажется, нынче узнала,
Что было ещё до начала
И сбудется после конца,
Когда отстучатся сердца.
Мне это великое знанье
Доносит берёзы качанье,
Спокойной сосны высота,
Шум ветра и трепет листа.
И всё. И во мне – ничего
Отдельного нет, моего.
Уже ни стены, ни порога,
Внутрь входит дыхание Бога.
Но то, что Он истинно есть,
Узнать можно только лишь здесь —
Под солнцем, под куполом звёздным,
Пока ещё это не поздно.

Отчего ликует птица?
Оттого что может всласть
Всем просторам причаститься,
В сизом облаке пропасть.
Отчего душа ликует?
Оттого что наяву,
В высоту взлетев такую,
Причастилась Божеству.
Отчего молчит лесная
Глушь, озёр прибрежных гладь?
Оттого что тайну знает
И боится расплескать.

Любимые не здесь, не где-то…
Зови, кричи – пропал и след.
Но это половодье света…
Свет мартовский, весенний свет!
Пред-знак, предвестье силы вешней,
Предтеча святый – быть весне!
Свет проницает мрак кромешный,
Свет пробуравил сердце мне.
О, эта вспыхнувшая рана!
Миг исцеленья – раны нет.
Осанна, Господи, осанна!
Всё живо, если в мире свет.

Есть жемчуг в немом океане,
Есть в нас сокровенное знанье
О том, что не ведает тленья —
О вечности и воскресенье…
Весомых свидетельств не требуй —
В душе, отражающей небо,
В огне, опалившем тревоги,
Есть точное знанье о Боге.

Дано мне время, чтоб вдохнуть
Внутрь утро свежее лесное
И от земли до неба путь
Пройти с берёзой и сосною.
Все дни идти, как сосны шли
Своей дорогой небывалой
Туда, в высь неба от земли,
И там начать всю жизнь сначала.

Быть может, завтра – светопреставленье.
Но, Боже, как берёзы высоки!
Как рассиялся этот день весенний
И как запахли первые листки!
И снег давно растаял прошлогодний,
Открылись и подсохли все пути.
И может статься, именно сегодня
До Господа сумеешь ты дойти.

Полоска облака седая
И блеск рассветного огня…
Я красотой не наслаждаюсь —
Она вторгается в меня.
Какое счастье! Боль какая!
Внутрь отворяющийся вход.
Она меня пересекает
И душу пересоздаёт.

Я – это Бах. Не бойтесь, я ведь знаю —
Бах бесконечно более меня,
Но я его во внутрь себя вмещаю,
Как глина – жар творящего огня.
Как луч рассветный входит в темень ночи,
Та к вторгся в сердце музыки прибой.
Пускай творит со мною что захочет —
Он заменил меня самим собой.
Соизмеренья, имена и даты
Сгорают в час Господнего огня.
Вот так сам Бог вошёл в него когда-то.
Та к входит Бог через него – в меня.

Небо было серебристо-белым.
День прекрасный, хоть и непогожий.
Сердце приоткрылось и запело,
Потому лишь, что не петь не может.
Песен много, бесконечно много,
Но ещё не видно окончанья,
Потому лишь, что не славить Бога
Для меня как перекрыть дыханье.

Я больна жестоко, безнадёжно.
Господи, да разве в этом дело?
Если видеть всё ещё возможно,
Если небо серебристо-бело?
Если серебрящиеся нити
Тянутся так тонко, так нескоро,
Если можно в это небо выйти —
Из себя – в распахнутость простора?

Поэзия… Она одна и есть
С седьмых небес спустившаяся весть.
В наш дольний мир – с неведомых небес,
Как белый снег – на чёрный зимний лес,
Как в смертный мир – о вечности рассказ,
Как правда позабытая о нас.