Светлана Гершанова - Какое горчайшее счастье…

Мне б на тебя смотреть издалека,
В подзорные медлительные трубы…
Ведь все безумства – и во все века –
Во имя Женщины, Которая Не любит!
Да, все безумства
И во все века!

Белая ночь плывёт по Неве
Белою феей добра.
На голове
Плат до бровей,
Лодка из серебра.
А город не в силах
Сон превозмочь
В ясной своей тишине,
И грустною девочкой
Белая ночь
Приходит к нему во сне.
Белых колонн коснётся едва,
По окнам скользнёт слегка
И выпускает из рукава
Белые облака.
Мосты разведёт
И пройдёт не спеша
По площадям его,
И городская дрогнет душа,
Неведомо отчего…
А утро придёт,
Шелестя на ветру
Лёгкой листвою весны…
Что ж забываем мы поутру
Самые светлые сны?..

Скупой гостиничный уют,
И тишь, и мрак ночной,
И песню долгую поют
Два парня за стеной.

Куплетов в песне
Без числа,
Но в каждом
Две строки –
Как два крыла,
Как два весла,
Как две больших руки.

Менялась первая строка –
Так новые пути
Из тупика, из тупика
Пытаются найти.

И вновь отчаянье одно –
Я сделал всё, что мог!
И неизменен был припев
Как горестный итог.

И я по комнате хожу,
До боли сжав виски, –
Ведь и меня уже не раз
Брала судьба в тиски!

И всё, что счастьем было, –
В прах,
И снова –
Боль и страх,
Как ни старайся удержать
Улыбку на губах…

Но для меня звучит она,
На всё в ответ одна
Надежда –
Как одна звезда
С колодезного дна.

Не покажу своей печали,
Не обнажу своей беды…
И возникает у причала
Полоска медленной воды.

Спеши, спеши,
Пока не поздно,
Над нею руки протянуть,
Пока она не стала грозной,
Пока не подняла волну!

А мы смеёмся, мы смеёмся,
Как будто это всё не в счёт,
Как будто мы не расстаёмся
Опять на месяц или год!

Не уезжай!
Ну, будь мужчиной!
Сойди, останься на земле,
Пусть остановятся машины
На опустевшем корабле!

Убрали трап,
Убрали тросы,
А ты медлительный такой…
Как быстро узкая полоска
Становится самой рекой,

А дальше море разольётся,
Где встречи – словно острова…
И лишь письмо твоё взорвётся
Отчаянным «не забывай!».

Да, горшки обжигают боги.
А берутся все – чудаки!
Все берутся, но слишком многие
Обжигаются о горшки!

Обжигаются – и ругают
И богов, и весь белый свет:
Мол, не боги горшки обжигают,
Мол, на это запрета нет!

Но работают боги, как боги,
Без бахвальства и суеты,
Их движенья скупы и строги,
И законченны, и просты…

Я еще обжигаться буду,
Я ладони у щёк стужу
И без зависти,
Как на чудо,
На творенья богов гляжу.

Ходите чаще
В гости к старикам,
Их писем – не кладите
В долгий ящик!
Ах, эти письма…
Каждая строка
В них просит между строк:
Пишите чаще!

А мы кружимся
В сутолоке дел,
А мы живём
И не желаем верить,
Что вдруг они
В один тяжёлый день
Неслышно за собой
Прикроют двери.

О, как нам
Будет память нелегка
Об этих днях –
Плывущих и летящих!
Ходите чаще
В гости к старикам,
Поверьте мне,
Ходите чаще…

Как часто идут по земле поезда –
Ночные, бессонные, поздние…
Но всё же вокзальная площадь пуста
От поезда и до поезда.

Мы в юность сбегаем,
Когда тяжело,
В вокзалы, дворы, переулки,
И видим – как много воды утекло,
Как тихо, и пусто, и гулко!

А люди, наверное, жить не могли б,
Не веря в обычное чудо, –
Всё вечно на этом отрезке земли,
Хоть мы и уходим отсюда.

Уходим, уходим, уходим гурьбой,
А здесь всё стоит и поныне,
Пока мы воюем с самими собой
И мельницами ветряными.

И вроде судьбе заплатили сполна,
Но в гуще переднего края
Теряем друзей мы –
Война есть война!
Живыми теряем.

Теряем, но всё же не можем забыть,
И, способ не выдумав проще,
Мы ищем спасенья в началах судьбы –
Идём на вокзальную площадь.

Здесь пусто…
Она ведь обитель разлук,
А встречи – они мимолётны…
Я здесь не бываю,
Отбилась от рук,
Я предпочитаю полёты.