Филимон Сергеев - Вечна только ты…

Как Млечный путь, что начертил Творец
Над самой прекрасной из звезд созвездий.
Она как брошь приколола себе на грудь
Осколок лазурной таинственной Бездны.

Она поет ветрам вопреки.
Нас бризы морские в уста целовали.
Ее и мой отец – моряки.
Значит, и мы в штормах бывали.

Я так желаю ей Добра!
Чтоб счастья было, как форели в бочке!
Гори, сияй, наша звезда!
Ни дня без песни, ни дня без строчки!

Я так люблю последний снег,
Пушистый, как сирени цвет!

На Масленицу быстрый бег часов
Прогонит долгий зимний сон.

Перед постом светла печаль.
И нам зимы немного жаль.

Она уйдет, накинув шубку.
Бродячий музыкант нам о любви поет.

От Ваших остроумных шуток
В мартини бьянко тает лед.

Полистала страницы, как будто на окнах раздвинула шторы.
Как красивы поморки, поморы!
Беломорской волной пролилось вековое вино в мое сердце,
Что с рожденья любовью полно
К тундре, сполохам зорь над безбрежной равниной,
И к снегам, осененным крылами Архангела Михаила.
И к лодьям, и к церквам, где молились пред ликами Света поморы,
Собираясь на зорьке за хлебом насущным в родимое Море-Океан.
Я стою у окна. Вслед машу им узорным платком.
Слышу: мачта скрипит, под килем вскипает брызг радужный ком.
Новгородец-ушкуйник, мой пращур, мне дарит с небес свой привет.
И бросает в подарок гроздь Света высокой звезды.
Да здравствует свет!

Закадычный приятель мой, Слава Голубчиков,
Угощались с тобой отнюдь мы не супчиком.
За чаем с пирожными в старинном домочке
Я страстно мечтала о сыне, ты, видно, о дочке.

Мы ходили гулять на Арбат
из райских кущ Ордынки.
Ты был мне словно брат.
С души сдувал пылинки.
Мы не виделись двадцать лет.
Сколько же вод унеслось?
Я прошлому шлю привет.
Все, слава Богу, сбылось!

Ты крепок, как сибирский кедр,
Как и уймищу лет назад.
И снова весенний ветер
Нам дарит любимый Арбат.

Как ветка черемухи, изящна и гибка строка,
И Время трепещет в ладонях, к солнечный зайчик,
В тугих неводах всегда золотая плотва,
А в стойле веселый Пегас приготовился к скачке.

И по ветру розовый шлейф,
и туфелек блеск золотой в стременах…
И звездное небо вдруг станет так ярко и близко.
И пишет вдогонку записку
влюбленный в вас граф:
«Вы Чудо, Талант, Звезда и Артистка!»

Старушки, продающие цветы
Из палисадников, поросших красным цветом,
Светлы, приветливы, опрятны и добры,
Стоите вдоль моей дороги в Бабье лето.

Я горожанка, но люблю поля,
Шум леса, скрип калитки,
Стук дождя по крыше…
Чем ближе небо, тем милей земля.

Душа поет, как только вас увижу:
У храмов, у вокзалов, у метро.
В простых платочках белых, как ромашки,
Мне дарите июньское тепло.

Навек поклонница я ваша.
Поклон пионам, флоксам, василькам,
Гвоздикам, астрам, георгинам.
Мне завещала мать тропинку вдоль реки,

Отец – дорогу от Волхова до Рима.
Упрямо я стелю половики
И свято берегу свет бальзамина.
Старушки, продающие цветы!

Мы вместе разожжем огонь в камине
И в русской печке.
Всем врагам назло
Весной вновь зацветут веселые ромашки.

И Петр с Февроньей, взявшись за весло,
Волной любви омоют души наши!

Оренбург – Петербург – путь не очень далек.
Купил мне любимый пуховый платок.
За окнами быстро мелькают рябинки.
В багажнике робко вздыхают шерстинки.

Взволнованно дышит пушистая вязь.
Я, словно невеста, с утра собралась
На встречу с любимым. Ну, вот и вокзал.

«Любимая, здравствуй! – ты тихо сказал. —
Петербург – Оренбург – путь не очень далек.
Привез я, мой друг, оренбургский платок.
Он нежен и весел, как ягод корзинка.