Анатолий Арестов - В потоке поэзии. Книга 2

Поэты в раздумьях стихи не читают,
разводят руками и хлещут вино
под тяжестью дум. В поднебесье витают,
слетая немедленно камнем на дно
обыденной жизни, где войны, пороки,
стандартные брызги измученных луж.
Поэты в раздумьях невольно пророки,
пророки неволи. Для Музы он муж,
решивший навечно остаться с любимой,
потерянной, найденной, но дорогой.
Поэт – заверение быть нелюдимым,
зловредным, несчастным, не нужным другой
стране, стороне и продажной причине
в обмене на золото, слитки хвалы.
Поэт утопает в пространной пучине
поэзии чистой, срываясь в валы
бурлящего рокотом времени… Ясно
на небе ночном. Покатилась звезда
в далёкие земли, где было опасно —
поэта раздумья несут уж туда…

В росе серебристой чабрец распушился,
разросся не сразу, за несколько дней,
пока, умоляя, он солнцу божился
нести аромат благородных корней —
заветами предков безмерно гордился!
…В июне сорвали чабрец косари,
чаёк заварили… Недаром родился
в росе серебристой под светом зари.

Разбитые звёзды мерцать перестали,
усеяли Космос осколками слёз.
Стволы порождённых Землёю берёз
со временем вдруг чёрно-белыми стали.
В их памяти вечность смешалась со днём,
когда разрывала планеты стихия,
рождённая Богом. Священным огнём
он строил своё, разрушая плохие
задумки Эдема. Берёзовый ствол,
тоскуя по звёздам, набрался отметин,
для нас он достаточно стал не приметен,
увидел же много берёзовый ствол.

Небо искрилось. Ночь догорала
в огненном шлейфе рождённого дня.
Светом с востока её покарало.
Ночь догорала. С утра колготня
между деревьев в туманных посадках,
перья летают – проснулись грачи
и на работу в поля без порядка
стаей слетают, как дым из печи
вьются клубами, чернея черняво,
влево и вправо, порой вразнобой.
Криком исходят, горланя: «Канава!»
Стрелами канули вниз – водопой.
Ночь догорела на западном фронте
тёмным касанием тронув овраг
в самой низине: «Простите, позвольте