Григорий Кофман - Русский сбор

Ржевский жил, Ржевский жив, Ржевский будет иметь
Всей Европы всех баядер!
Водка, Пушкин, ракеты, матрёшки, нефть! —
И да здравствует постмодерн!

Было прохладно. Съезжались на дачу
Гости: «тамбовцы», «варяги», «апачи».
Было малиново от пиджаков.
Двор украшали фигуры богов.

Бросила камень старушка в старуху.
Отбила у каменной бабы пол уха.
Все согласились, что нет места в жизни
Фактам исламского вандализма.

Бросила камень старуха в старушку,
Так что поранила старенькой ушко.
Ржевский вздохнул, сбросив крошки с колен:
Нравы в России – c`est ne pas tres bien.

Есть колосс на огромных ножищах.
Он на них и стоял и стоит.
Трубы тянутся, будто усища.
Изо рта его факел горит.

Он корябает пальцем планету,
Упираясь ножищами в грунт,
Призывая молчаньем к ответу —
Одиноко взлелеянный бунт.

Он гордится немерянной мощью
И по-детски наивной душой.
Перед ним – он так думает – мощи,
А за ним – мыслит он – дух святой.

…Танкер есть, как баланда тяжёлый.
В нём есть палубы и якоря.
Он бы в порт назначенья пришёл бы… —
Бунт-то бунтом – да нет корабля!

Если ж надо, он может без спору
Дурачком посмешарить людей.
Словно мир – это некая прорубь,
Ну а он и болтается в ней…

Над бронзовой (золотой, чугунной —
Какие длани ещё у статуй?) —
Плывут облака, медленно, как в цыгуне,
в очередь прикрывая солнце заплатой.

Сказки про древних богов – страшилки,
кубики детского сна, по сравненью
с в ремень подтянутыми ухмылками
истуканов недавнего современья.

Не пытаясь выбраться из природного скотства,
человек оформляет харизмы в груды
камня, разнообразя свои идиотства —
Их ставили, ставят и ставить будут.

Солнце пьёт воду из черепков,
высыхают последние капли ума.
Народ, понавешав себе ярлыков
С истуканами, – это Самачума.

Всё, что я делаю, по-прежнему выдаёт незнанье
Многих деталей – я никого не прошу мне помочь,
и, ругая кого-то, извиняюсь заранее:
адрес критики я сам точь в точь.

С другой стороны, мы ж не бичи и не бичи,
Те, что в кровь себя или что дремлют на берегу —
Самокритика помогает многое обналичить,
Жонглировать скользкими косточками личи
И спокойно смотреть в глаза врагу.

Священная корова Беломорья.
Холмов священных петли троп и длин.
Священный дуб смирительных равнин.
Такая вот блаженная исторья…

Спасибо, европейский полуостров,
За дружелюбный временный причал.
На континенте правит коза ностра —
Ты ж как субконтинент не подкачал.

Весёлый кучер бьёт кнутом лошадку —
Давно жестоким кажется наш век:
Несёт себе за пазухой взрывчатку
То там, то здесь небритый человек.

Что здесь, что там холмов священных склоны.
Но только нынче здесь с упрямых губ
Тихонько испаряется полоний —
Такая плата за приставку «суб»

Всё стало зыбко, далёко до морюшка.
Пошла вверх рыбка – звать корюшка.
Многие реки – одна река,
Тяжелы веки. Спать бы века.

Выбранный народом путь
Весел сладок труден.
Все путём, навыкат грудь —
С нами Бог да Путин!

Вечный праздник на дворе,
Братцы, не до буден!
Драться лучше по жаре —
С нами Бог да Путин!

Так и быть: нас ждет война
С вечными врагами:
Запад полная мошна —
Бог да Путин с нами!

Дырку новую в ремне —
А ремнём по роже.
Здравствуй Троя – быть войне —
Путин, с нами Боже!

Он отец и лучший друг,
У руля бессменно
Он, как Юрий, долгорук —
Не простит измены.

Чтоб с рулем да без ветрил —
Где ж такое было?
Путин будет, как и был,
Сам себе ветрило.

За него и первый тост —
Целен без изъяна —
Арамис, Атос, Портос
С ликом Д'Артаньяна!

Лишь бы вот не стала нам
Дорога дорога:
Украина не Вьетнам…
С Путиным. Без Бога.

Что скрывать: коварен здец —
Было дело: с мукой
Вдруг узнали – наш отец,
Оказался наш отец
Не отцом, а сукой.