Анатолий Арестов - В потоке поэзии. Книга 1

В стоге душистого сена найти стебелёк
тёмный, засохший, видевший жаркое лето
в вольной степи, где порхал над цветком мотылёк
яркими крыльями впитывал нежность рассвета.
Лечь в этот стог. Закопаться. Не видно лица
с лёгкой улыбкой вновь обретённого счастья.
Там, в глубине, ощутить аромат чабреца
с тонкими нотками предгрозового ненастья…

Идёшь… С грузом грехов до Храма пешком,
в траурном плаче души,
в городе мрака, тщеславия, страха,
веру свою не души!
Прячься от злого, несущего слово,
с явным намёком на ложь.
В жизни нелёгкой на выбор дорога:
дрожь перед Богом иль грош…

Везёт столыпинский вагон,
а наготове злой патрон
лежит в промёрзшем автомате.
Тепло охраннику в бушлате
в прицеле глаз держать толпу,
без церемоний бить по лбу
людей, одетых в телогрейки —
Две полосатые линейки.
Шаг влево, вправо и расстрел.
Бродяга грустную запел
про жизнь и волю дорогую…
В Сибирь везёт, Сибирь родную!
Морозам жгучим напрямик,
бесценна жизнь, но ценен миг,
в объятьях сна забрезжит искрой,
задавит сон капустой кислой,
вагона стук заглушит песню,
сосновый запах стелет лестью:
– Бежать здесь некуда, дружок,
отбудешь, скоротаешь срок,
и выйдет жизнь тебе уроком,
а может сгинешь, ненароком.
Леса валить – благое дело,
судьба распорядилась смело —
стоит делянка для дельцов,
чернила битых куполов
не понаслышке знает бор,
составить мировой собор
с десятком тысяч глав церквей
и отпустить грехи людей
по всей земле, конечно, можно…
Увы, такое невозможно,
и вот стучит вагон слегка,
и ждёт Сибирь своих з./к.

Время секундами бьёт по пространству
темпом единым вгрызаясь в людей.
Вечный источник законного рабства,
властный хозяин и злой чародей.
Время стекает металлом тяжёлым
сквозь меланхолию мира вещей.
Плавит богатства златые оковы,
а нищету прожигает быстрей.
Время – великая дань сотворенья,
первый, незримый поток бытия.
Время стоит, когда ждёшь ты свершенья,
быстро бежит, как достиг утешенья,
и начинает работу с нуля…

Нам не доставить миру красоты,
мы беспардонны и нелепо жалки,
мы топчемся на острие иглы,
и рвём с ухмылкой летние цветы,
и производим мусорные свалки.
Заводы, фабрики, цеха, промзоны,
нам уготована жизнь без преград.
Венцу природы дайте же корону,
за то, что землю превращает в ад!

В деньги не верим, но деньги считаем,
плавим под солнцем битум времён,
с каждой секундой в бешенстве таем
– вместе с Китаем мир заклеймён.
Дрёмой объяты нелепые будни,
вновь когнитивен их диссонанс.
Люди как губки, люди как студни,
может быть это обычный нюанс?
Правило веры у каждого всуе
– суть суетливости нынешних лет,
в деньги мы верим, деньги прессуем,
но не рискуем, покуда их нет.

Кредитная карта с лимитом «неважно»,
мобильный кирпичик – сенсорный гаджет
с балансом, упавшим на дно блокировки,
с потухшим экраном, стальной тонировкой
в кармане спортивок закрыт на замок.
Кроссовки – защита асфальта от ног,
протёртые временем, пылью Отчизны,
остаток былого – предмет укоризны.
Отчислен «приказом» ретивый студент,
в кармане лежит, недокуренный «Кент»…

В луже утонул фонарный свет,
катин пограничник дембельнулся,
скоро он прошепчет ей: «Привет!
милая, Катюшенька! Вернулся!»
Встретит долгожданного бойца
с радостной и светлою улыбкой,
сядут на скамейку у крыльца,
рядом с подрастающею липкой…
Многое пройдут они с тех пор,
много раз придут на берег речки.
Радует бойца Катюши взор,
греет их любовь у русской печки.

Весна в большой стране наступит как всегда,
не скажет никому, не спросит позволенья —
коснётся тёплый луч сугробов и тогда,
начнётся вновь игра и снова представленье:
замёрзшая вода прольётся ручейками,
берёзы, просыпаясь, ветвями затрясут,
людишки, поголовно, с промокшими ногами,
весну отдать готовы под человечий суд!
А вот и не пройдёт! Погода неподсудна:
ни власти, ни царям, ни тем, кто в стороне!!!
Весна в большой стране, как будто течь у судна.
Как будто течь у судна – весна в большой стране!