Иосиф Гальперин - Краткая история присебячивания. Не только о Болгарии

Тут же начали расти и зарплаты, и социальные выплаты, из страны перестали уезжать на заработки молодые, начали оставаться и рожать помногу детей, вызывая завистливый прилив чужеземцев. А база развития осталась почти той же, что и сорок лет назад. И вот теперь надо делать второй прыжок в современную интенсивную жизнь, затягивая пояса, чего выросшее при изобилии население уже не хочет делать…

Испания, например, вообще вела себя образцово, бюджет заполняла с избытком. Но, оказывается, и этого мало. Греческие долги убавили активности экономике всей Европы, немцы, которые раньше хотели, допустим, строить себе дома в теплой и дешевой Испании, стали экономить. А испанские строители — терять работу, государство — терять налоги и тратиться на пособия. Бюджет полетел.

Может быть, дело как раз в едином рынке и едином пространстве, объединяющем разные ментальности? Греки полстраны усадили на госслужбу, да еще выбили себе кучу выходных и премиальных, назанимав для этого денег под соблазнительно низкий (для членов Единой Европы) процент. Итальянцы, ведомые старым авантюристом Берлускони, раскрадывали с помощью мафии не меньшие суммы, а педантичные протестанты Германии, Норвегии и Швеции должны за это отдуваться…

Слабые приникают к сильным, но сами усиливаются не так быстро, как начинают ослаблять сильных. Это и внутри каждой страны видно, по эмигрантским трущобам, которые, впрочем, таковыми выглядят по контрасту с образом жизни коренных жителей. Не стоит верить троллям на зарплате, обещающим обязательный «закат Европы», вещающим, что «ЕС трещит по швам», и соглашаться на повсеместное торжество евроскептиков. Разнонаправленные процессы идут в разных странах, да и по разным причинам. Если в странах-основателях обеспокоены обузой с Востока и Юга, то в Восточной Европе работают кентаврические механизмы постсоциалистического общества, его реакционно-утопического мировоззрения. Поддерживается это и бывшей советской метрополией…

Единая Европа — это почти так же наивно, как «Единая Россия», ведь партия, по определению — это часть, а не целое, как и государство — территория, ограниченная суверенитетом, выделенная из общего пространства. Ее величина определяется скоростью прохождения информации по ее «нервным» каналам. Недаром же вымерли динозавры. Да и империи. Успевают ли «ткани» государств за новыми «нервами» — информационными технологиями транснациональных корпораций? Нет ли тут брюссельского повторения опыта Гвинеи, которая наивно назвала свою бюрократию «партия-государство»?

Вообще слова «общая доля» выглядят оксюмороном, доля-то — это же часть, долька апельсина, а не весь земной шарик — целиком. Как и «общая участь». Подразумевается какая-то необщность, а наделяются ею все. Кому-то желанная участь принесет счастье, а кому-то — горе. Кто пытается стимулировать свою экономику и зовет эмигрантов, но они стремятся потреблять, как жители метрополии, зато не могут работать так, как они. А кто-то не мог раньше прокормить своих жителей — и теперь десятки миллионов ирландцев, потомки эмигрантов, празднуют День Святого Патрика по всему миру.

Да, именно из «слабых» стран Европы идут в поиск рабочие руки, а в обратном порядке, в основном — с севера на юг, движутся отработавшие. Вот и мы с Любой решили, по примеру северных европейских пенсионеров, пожить немного в теплой, близкой стране. Здесь, в отличие от Москвы, можно прожить на нашу пенсию. И заодно попробовать узнать, возможна ли Единая Европа и чему она может научить Россию.

Единая — это чья? С этого невысказанного вопроса и начинаются все передряги. Кто присебячил наши пенсии и наши дотации, которые мы выбили за сорок лет у собственного правительства? С этим вопросом греческие фермеры перекрывают тракторами дорогу в Промахонасе — это с их стороны так называется погранпереход, с нашей стороны он называется Кулата. И я даю кругаля через Македонию, километров двести лишних, чтобы встретить Любу в аэропорту Салоник. Обратно мы тоже едем через третью страну, выясняется — одни из последних, ибо фермеры расчухали, что есть объездная дорога, и перекрыли ее.

А на самом-то деле они перекрыли доставку и продажу собственной продукции, на производство которой не получали тех дотаций, которые получали французские, допустим, или итальянские производители помидоров. Фермеры пытались обратить внимание на свои издержки. Обратили: по другим дорогам покатили демпинговые турецкие помидоры. Те самые, которые стали неисчислимыми пешками на доске игры двух похожих бойцов без правил — Путина и Эрдогана.