Иван Тхоржевский - Последний Петербург

Любви несем мы жизнь: последний дар!
Над сердцем близок, занесен удар.
Но и за миг до гибели — дай губы,
О сладостная чаша нежных чар!

«Слаб человек, судьбы неверный раб!
Изобличенный и бесстыдный раб!»
— Особенно в любви! Не я ли первый
Всегда неверен и ко многим слаб.

Сковал нам руки темный обруч дней:
Дней без любви, уныло-тощих дней.
А Время — скряга! — и за них взимает
Всю цену полных, настоящих дней!

На тайну жизни — где хотя б намек?
В ночных скитаньях — где хоть огонек?
Под колесом, в неугасимой пытке
Сгорают души; где же хоть дымок?

Проходит жизнь, летучий караван!
Привал недолог. Полон ли стакан?
Красавица, ко мне! Опустит полог
Над сонным счастьем дремлющий туман.

В одном соблазне юном — чувствуй все!
В одном напеве струнном — слушай все!
Не уходи в темнеющие дали:
Живи в короткой, яркой полосе.

Добро и зло враждуют; мир в огне.
А что же Небо? Небо — в стороне.
Проклятия и радостные гимны
Не долетают к синей вышине.

Что жизнь? Базар. Там друга не ищи.
Что жизнь? Ушиб. Лекарства не ищи.
Сам не мешайся, людям улыбайся,
Но у людей улыбок — не ищи.

Завел я грядку Мудрости в саду.
Ее лелеял, поливал — и жду.
Подходит жатва; а из грядки голос:
«Дождем пришла и ветерком уйду».

На кухне рыба жаловалась: — Чад!
В кастрюле тесно, жарко… Сущий ад! —
«А где не жутко?» — бормотала утка:
«Где и простор, поймают и съедят».

«Из края в край мы к смерти держим путь.
Из края смерти — нам не повернуть».
Смотри же: в здешнем караван-сарае
Своей любви случайно не забудь.

В чем тайна смерти? что случится — там?
Спрошу — кувшин. Припал, уста к устам,
И внятен голос: «Пей! ты не вернешься.
Прильни. И долго, долго пей, Хайям».

Влек и меня ученых ореол:
Я смолоду их слушал, споры вел,
Сидел у них… Но той же самой дверью
Я выходил, которой и вошел!

Во-первых, жизнь мне дали не спросясь;
Потом невязка в чувствах началась;
Теперь же гонят вон… Уйду, согласен;
Но замысел неясен: где же связь?

Ловушки, ямы на моем пути.
Их Бог расставил. И велел идти.
И все предвидел. И меня оставил.
И судит! Тот, кто не хотел спасти!

Наполнив жизнь соблазном ярких дней,
Наполнив душу пламенем страстей,
Бог отреченья требует? Вот чаша.
Она полна. Нагни — и не пролей!

Ты налетел, Господь, как ураган!
Мне в рот горсть пыли бросил; мой стакан
Перевернул, и хмель бесценный пролил…
Да кто ж из нас двоих сегодня пьян?

Вхожу в мечеть. Час поздний и глухой.
Не в жажде чуда я и не с мольбой:
Когда-то коврик я стянул отсюда,
А он истерся: надо бы другой!

«Тут Рамазан, а ты наелся днем».
Невольный грех! так сумрачно постом,
А на душе так беспросветно хмуро,
Я думал — ночь! И сел на ужин днем.

Умей всегда быть в духе. Больше пей
И верь поменьше жалобам людей.
Жизнь — это очень бедная невеста;
Приданое — в веселости твоей.

Прекрасно — зерен набросать полям,
Прекрасней — в душу — солнца бросить нам!
И подчинить Добру людей свободных
Прекраснее, чем волю дать рабам.

Будь мягче к людям! Хочешь быть мудрей?
Не делай больно мудростью своей.
С обидчицей Судьбой воюй, будь дерзок,
Но сам — клянись не обижать людей!

Закрой Коран. Свободно оглянись
И думай сам. Добром — всегда делись,
Зла — никогда не помни. А чтоб сердцем
Возвыситься — к упавшему нагнись.

Не изменить, что нам готовят дни!
Не накликай тревоги, — не темни
Лазурных дней сияющий остаток.
Твой краток миг! Блаженствуй. И цени.

Вселенная? — взор мимолетный мой!
Озера слез? — все от людской одной.
Что ад? — ожог моей душевной муки.
И рай — лишь отблеск радости земной.