Александр Бараш - Образ жизни (сборник)

Самое безлюдное место в Вероне – самое христианское
Сан-Дзено Пустая площадь
Кафе с пожилыми немцами
Как будто выключен звук
Ни одного ребенка
Колокол отмечает не пожар а отсутствие событий
и собирает туристов
посмотреть на маленькое коричневое тело
в хрустальном гробу:
первого епископа
миссионера из Северной Африки
крестившего местных европейских язычников
и боровшегося с еретиками
цитатами из Вергилия
и стилистическими ходами Апулея
Фасад собора затянут зеленой пленкой
ряской реставрации
Этический критерий зарастает эстетическим
в отсутствие проточной жизни:
потрясений и метафизики

Самое культовое место в Вероне – дом Джульетты
Языческое капище
живых энергий
Вход через арку
с главной торговой улицы
той же что во времена Древнего Рима
Своды подворотни держатся на стенах
из любовных стонов (граффити)
Каменный двор кишит как рыбный садок
Напротив входа в этот общий двор
компактного храмового комплекса —
антропоморфный идол
из бронзы
в человеческий 13-летний рост
Грудь блестит от касаний
обеспечивающих счастье в земной жизни
Дотронься – и лучшие надежды сбудутся
несмотря на козни родителей
Джульетточка помоги мне
Вы умерли в один день кончили вместе
Я хочу так же красиво и сладко
Ну что тебе стоит

Ритуальные вспышки фотоаппаратов
Снимок с кумиром – причащение
Ступени приближения к высшему:
снимок во дворе бесплатно
снимок на балконе шесть евро
Уступить место следующему паломнику
и с чувством просветления
и надежды – санкционированной
высшей сентиментальной инстанцией —
съесть мороженое на базарной площади
и запастись амулетами
с соседнего лотка
Потрясающее зрелище —
присутствовать при том как
прямо у тебя на глазах заполняется
огромная зияющая лакуна
на месте
объекта для подражания
и адресата мольбы
о настоящей жизни
полнокровной и горькой
словно стебель одуванчика в мае:
цветоносная стрелка
млечный сок

Большое холодное озеро

В самом узком месте полуострова
сидит будто на окаменевшей ветке в сизой воде
замок Скалигеров
Несколько голов зубчатых башен
в подбрюшье уточки и прочая мелкая – щекотно —
озерная птичья живность
Подъемный мост упирающийся
в билетную кассу Донжон гуманно зиждящийся
на просторном чистом общественном туалете Узкая
каменная тропинка вдоль стен Вид на озеро —
в одну сторону Провал во внутренний двор —
с другой
Что-то я стал страшно бояться
высоты в последние годы Может быть
душа отказывается репетировать
предстоящий отлет из
облюбованного тела?

«Вилла Катулла» монументальные развалины
Несколько квадратных километров опасно
накренившихся арок Перспективы
проходящие сквозь стены на уровне
того слоя горизонта где небо и озеро
возвращаются к исходной общности
Парадные анфилады под боковой тропинкой парка
будто заброшенный туннель метро
Вся эта реконструкция больше соответствует
методологии и бюджету археологов чем
исторической – А в чем она?
как спросил в средиземноморское пространство
современник этих роскошеств вспомнив
беседы в отрочестве
с учителем риторики
А тебя Катулл
я на твоей родине так и не встретил
тебя которого так любил
и к которому летел с другого края моря
Помнишь этот свой темно-оливковый томик
в обложке твердой как створки раковины
где спрятан нежный моллюск любви
спрыснутый лимоном круговой поруки лукавства?
Он был все время со мной
Может быть этого и достаточно А следы
твоего материального пребывания – что-то
хоть чем-то близкое гению места —
скрыты голограммой туристических аттракций
Но со мной как и прежде ручной воробушек
потрепанный но теплый
из карманной серии —
Москва, 86 год —
чтобы мог я с тобой играя
удрученной души
смирить тревогу

Фестиваль поверхностей:
воды, фасадов, представлений о том,
что нужно человеку. Лагуна: широкая акватория
тихого омута, плавунцы рейсовых катеров,
стрекозы гондол. Приморское болото, а не берег моря
с открытым движением воды и ветра.
Зеленая, неподвижная и глубокая,
словно зрачок кошки – льва —
бездонная
поверхность.

Банально, как любой
разделенный, общий опыт:
самые популярные объекты внимания —
наиболее достойны посещения.
Сан-Марко. – Что это за
назойливое визуальное дежавю у колонн собора?
Эффект то ли подпорчен, то ли поддержан
ассоциациями из советского детства: да это же
вестибюль станции метро «Сокол». Седьмая вода
на киселе Третьего Рима..
А Дворец Дожей? Родной, как
бревно в глазу, кинотеатр «Ленинград».
(Меня всегда мучил полуосознанный
когнитивный диссонанс между
названием кинотеатра и архитектурным стилем,
ну, вот он и разрешается: Петербург —
«Северная Венеция»…)