Теодор д'Обинье - Трагические поэмы

Вот вам два пламени, две плахи, два меча,
Две казни Франции, два лютых палача:
Зловещая жена и кардинал [67] Речь идет о королеве-матери, Екатерине Медичи и кардинале лотарингском Карле де Гизе. , который
Во всем ей следовал и раздувал раздоры.

Как говорил мудрец, ждут бедствия народ
Страны, где правит царь, юнец и сумасброд,
Который трапезу свершает слишком рано [68] Реминисценция из Библии. В книге «Екклесиаст» сказано: «Горе тебе, земля, когда царь твой отрок, и когда князья твои едят рано!» (Екк. 10:16), См. также «Властители», ст. 656. ,
За что ждет приговор и царство, и тирана.
Но вот виновница несчастий всей страны
И собственных детей, ведь каждому видны
Священный их венец на лбу ее надменном
И немощная длань со скипетром священным;
Так попран в наши дни без никаких препон
Введенный франками салический закон [69] Салический закон — свод законов салических франков, изданный в конце VI в. По салическому праву наследовать власть могли только потомки мужского пола. Д'Обинье намекает на незаконность правления Екатерины Медичи. .
Ей, слабой разумом, хватило силы править
И пеплом, и огнем, ловушки всюду ставить,
Бессильная творить добро, она вполне
Способна сталь ковать, дабы предать резне
И гордых королей, не знавших в битвах страха,
И кротких червячков, ползущих среди праха.
Избави нас Господь от всех ее расправ,
От властолюбия, жестокостей, отрав,
Сих флорентийских благ, чья сила роковая
Пусть изведет ее, как язва моровая!

Дай Бог, чтоб в царствиях былых, о Иезавель [70] Иезавель — преступная библейская царица Израиля, жена царя Ахава. Такое прозвище получила среди гугенотов Екатерина Медичи. ,
Так попирали знать правители земель,
Чтоб гнали больших вон, а меньших возвышали
Взамен низвергнутых, а после, как вначале,
Возвысив, обласкав, подозревали их
В изменах, гнали прочь, меняли на других [71] Речь идет о так называемой политике «маятника», которую ловко использовала Екатерина Медичи для укрепления королевской власти. Принцип такой политики состоял в ослаблении то одной, то другой политической партии. .
Ты, небывалый страх на ближних нагоняя,
Приблизила плута, ласкаешь негодяя,
Ты, криводушная, хитро сплетаешь нить,
Чтоб обе стороны изгнать и сохранить
И кровью пролитой свое отметить царство.
Оставить бы тебе интриги и коварство
В своей Флоренции и не вводить бы в грех
У нас во Франции ни этих и ни тех,
И сидя посреди, не править самосуда
Над знатью, Церковью и тьмой простого люда!
Семьсот бы тысяч душ тогда не полегли
В дыму сражения, в полях родной земли,
Не предали бы их отчизна и дворяне,
Добычей ставшие твоей родной Тоскане.
Твой сын бы избежал смертельных порошков,
Когда бы ты родство ценила выше ков.
Ты насыщала взор и душу ублажала
Пыланьем пламени, сверканием кинжала.
Два стана пред тобой, враждебных два крыла,
Чью распрю ты сама искусно разожгла,
И здесь француз, и там француз, однако оба
Терзают Францию, твоя воздвигла злоба
Сии два пугала, от коих весь народ
Твоим старанием и страх и злость берет.
Перед тобой земля, которая впитала
Французов павших кровь, да и чужой немало,
И сталью ржавою она отягчена.
О стали чуть поздней: покуда не сполна
Ты пламя залила безмерной жажды крови
И держишь посему оружье наготове.

Вот зеркало твоей души. О той поре
Ты во Флоренции жила, в монастыре [72] После произошедшей в Италии революции 1526 г., когда Флоренция была осаждена армиями императора и папы, Екатерина Медичи находилась как заложница в различных монастырях. ,
И, не сподобившись покуда высшей власти,
Среди воспитанниц воспламеняла страсти,
И рвали волосы они друг другу всласть.
Твой кровожадный дух теперь имеет власть
Вершить свой умысел, которому пред нами
Стать явным надлежит, хоть он лукав, как пламя,
Чтоб места действия и времени не мог
Ни случай отвратить, ни всемогущий Бог:
Так злополучная сновидица из Трои [73] Речь идет о Гекубе, жене царя Трои Приама; их сын Парис стал виновником Троянской войны. ,
Прозревшая резню и зарево ночное,
И сыновей страны безумные дела,
Несчастий отвести от ближних не могла.
За что бы Францию так небо наказало,
Чтоб нас лет семьдесят Флоренция терзала?
Нет, не желал Господь, чтоб долгий срок такой
Наш край у Медичей страдал бы под пятой!
Пусть приговор небес над нами непреложен,
А ты, Господень меч, исторгнутый из ножен,
При виде наших ран смеешься нам в глаза,
Ты в пламя угодишь однажды, как лоза,
Твой стон и жалобы твои на смертном ложе
Со смехом встретит сын, родня и все вельможи,
И лотарингский дом, чей подпираешь свод,
С тобой обрушится и на тебя падет,
И голову твою, и чресла сокрушая.
Ликуешь, бестия, хоть радость не большая
Тебе сопутствует, огонь твой невелик,
А ты хотела бы, чтоб все сгорело вмиг,
И все же на пожар глядишь, на клубы дыма
С восторгом, как Нерон, узревший гибель Рима.