Виктор Моспан - Путь. Стихи

Сейчас они – звериной масти.
На бурой шкуре их стерни
Алеет знак осенней власти —
Тавро кленовой пятерни.

Спит, во сне мурлыкая, котёнок,
Выпала счастливая минута —
Можно наслаждаться до потёмок
Негой деревенского уюта.

Не в новинку гостю городскому
Этот мир, знакомый с детских лет,
Радуется, бедный, и такому
Пустяку, что в песне фальши нет.

Сладостна гармония досуга
Деревенского: с котом, в тепле.
Горько сознавать, что сбился с круга,
Что живёшь, как дачник, на земле.

(давнее)
Известен путь. Просёлок прям.
Босым ногам тепло в пыли.
Растёт, растёт старинный храм
Над липами – вдали.

Бесстрашно носятся стрижи,
Идёт волна – от ветерка,
Так, словно гладит бархат ржи
Господняя рука.

Живу на даче в октябре.
Поскольку время – зимнее,
Встаю почти что на заре,
Когда печаль невыразимее.

Нет, все же, проведя в трудах
Короткий день, холодным вечером
Душа спокойней примет страх
Фантазий, что умом наверчены.

А утром – в инее трава,
И в небе тучи клочковатые
Плывут, как будто острова
Вдоль незнакомого фарватера.

Стою на твердом берегу,
А неверна опора вещности.
Найти ответа не могу:
Зачем я здесь —
У края вечности?

О Господи! Послушай атеиста,
Не всуе поминаю, не горю
В экстазе, а впервые лет за триста
Без всякой задней мысли говорю.

Не жажду оказаться в райских кущах.
А в ад за что? Малы мои грехи —
Привычные, из человечьих, сущих:
Табак, вино, любовь, стихи… Стихи!

Сложнее исповедаться в душевных
Терзаниях, в неверии душой.
Я не святой, но все же и не евнух.
Да, не смиренен. Это грех большой.

И с мыслями неладно, Боже правый,
Не к вечному обращены они:
Что будет с православною державой?
Страна Христова гибнет в наши дни.

Пришла пора политиков лукавых.
Бесовствуют, не ведая стыда,
Бесчисленные кланы левых, правых,
Но здравых мало. В этом вся беда.

Сейчас, когда близка развязка драмы,
Опять Твоё учение в чести,
И многие пошли молиться в храмы.
А я не верю, Господи. Прости!

С раннего рассвета
И до поздней ночи
Хлопотало лето
В поле, в огороде,
На лугах у речки
И в лесу дремучем.
Всюду побывало
И везде успело.
Так работник добрый,
Словно бы играя,
Дел без счёта может
За день переделать.
И как плата лету
За его работу
Золотым червонцем
Солнце покатилось.

И не мстилось о таком денёчке
Посреди Великого Поста.
В старом парке сядешь на пенёчке —
То-то на припёке лепота.
Поползень свистит не уставая
Удалым российским ямщиком,
А ворона-то, гляди, какая:
Клонит голову, трясёт хвостом.
Да она, плебейка городская,
Не как прежде, каркает – поёт.
Смех и грех! Сама душа людская,
Кажется, себя не узнаёт:
Столько обнаружилось в глубинах
Нежности, любви и чистоты,
Истинно небесных, голубиных…
Что боишься ошибиться ты.

В темноте и тесноте
Жили как кроты почти.
Где бы, кажется, мечте
Уголок себе найти?

В тесноте и темноте,
В блуде (Господи, прости!),
Как, скажите, красоте
Удавалось расцвести?

В темноте и тесноте —
Там, где дьявол во плоти, —
Как сумели в чистоте
Душу живу соблюсти?

В тесноте и темноте,
Где исканья не в чести,
Путь к духовной высоте
Все-таки смогли найти.

Встретишь, словно и не те,
С кем тогда пришлось брести,
В темноте и тесноте
Коммунального пути.

На земле, под небесами —
Между дьяволом и Богом —
Шли, куда не зная сами,
По просёлочным дорогам,
Полевым, таёжным, разным:
Непролазным и проезжим…
Подвергали дух соблазнам,
Слепо верили надеждам.

На земле, под небесами
Время сиднем коротали,
Жизнь с природными часами
Да погодой сочетали.
Но работали с надсадом
И пивали выше меры.
Перед самой встречей с адом
Обретали Символ Веры.

И землей, и небесами
Обделенных было много
И терновыми венцами
Оделенных слишком строго.
Круг, очерченный навеки,
Остается Колизеем.
Все мы, люди-человеки,
Бьёмся насмерть и глазеем.