Джон Китс - Стихотворения и поэмы

О ты, кому, вольны и своенравны,
Спешат служить сатиры или фавны,
Чтоб зайца на опушке подстеречь,
От коршуна ягненка уберечь —
Поживу для прожорливой утробы;
Иль пастухов из сумрачной чащобы
Вернуть на им желанную тропу;
Иль, к берегу направивши стопу,
Ракушки собирать с прибрежных гряд,
Чтоб их кидать исподтишка в наяд
И за деревья прятаться в усмешке,
Когда они чернильные орешки
И шишки юных пихтовых дерев
Друг в друга целить станут, осмелев, —
Во имя эха над долиной дикой —
Явись, лесной владыка!

О ты, кто взмахи ножниц без конца
Считает, чтобы за овцой овца
Ушла остриженной, — ты, в рог трубящий,
Когда кабан, придя из темной чащи,
Пшеницу топчет, — ты, поля свои
Спасающий от бурь и спорыньи, —
Творитель звуков, что из-под земли
Доносятся на пустошах, вдали
Средь вересков лиловых угасая, —
Ты отворяешь двери, ужасая
Безмерным знаньем неземных пучин,
Дриопы славный сын,
Узри к тебе идущих без числа
С венками вкруг чела!

Останься необорною твердыней
Высоким душам, жаждущим пустыни,
Что в небо рвутся, в бесконечный путь.
Питая разум свой, — закваской будь,
Которая тупой земли скудель
Легко преобразует в колыбель, —
Будь символом величия природы,
Небесной твердью, осенившей воды,
Стихией будь, летучею, воздушной, —
Не будь ничем иным! — И мы, послушно
Собравшись посреди лесных полян,
Тебе возносим радостный пеан, —
Внимай же хору голосов, звучащих
В твоих ликейских чащах!»

О Печаль, Печаль!
И тебе не жаль
Отнимать у губ нежность краски алой,
Чтоб покрыть багрянцем
Розу, словно румянцем?
И не твоя ли рука маргаритки срывала?

О Печаль, Печаль!
И тебе не жаль
Угасить сверкающий взор соколиный,
Чтоб зажечь огни светлячков —
Иль чтоб ночью безлунной у берегов
Серебрился солью вал морской пучины?

О Печаль, Печаль!
И тебе не жаль
Похищать напев у девы несчастной,
Чтобы по вечерам
Внимать соловьям
Над росистою рощей в дымке неясной?

О Печаль, Печаль!
И тебе не жаль
Гнать беспечность с веселого празднества мая?
Не примнут башмачки
Ноготков лепестки
(Пусть не будет их счастью ни меры, ни края),
Не потопчут цветы,
Что вспоила ты,
Даже если плясать будут, не уставая.

Прощай же, Печаль!
Устремляюсь я вдаль —
Навсегда разлучаюсь с тобою.
Но Печаль — она
Мне навеки верна
И любит меня всей душою.
Как буду одна я
Без нее — я не знаю:
Она любит меня всей душою.
···
О странник милый!
Нет больше силы
За счастьем скитаться по свету.
Мне оно не даровано:
Волшбой околдована,
Утрачу я юность и свежесть расцвета.
О приди, Печаль!
Услада Печаль!
Как младенца, тебя на груди я взлелею.
Я хотела слукавить
И тебя оставить,
Но люблю все сильнее, сильнее.

О, некому, некому,
Больше некому
Мне, одинокой, дать утешенье.
Ты нежна и добра,
Ты мне — мать и сестра,
Ты мне брат и любимый под лиственной сенью!

Зимой, в ночи кромешной,
Блаженный нищий сад,
Ты позабыл, конечно,
Как ветви шелестят.
Пускай ветрам неймется,
И дождь холодный льется,
Придет весна — вернется
Зеленый твой наряд.

Зимой, в ночи кромешной,
Блаженный ручеек,
Ты позабыл, конечно,
Как летний свод высок.
Тебя лучи не греют —
В плену хрустальном тлеют,
Но сон тебя лелеет,
Морозы не томят.

Ах, если б мы умели
Не помнить о былом!
Но как о днях веселий
Не тосковать потом?
И где найти забвенье,
Печали утоленье,
Хотя бы на мгновенье,—
Стихи не говорят.

Кто со мной из сестер
Устремится в простор?
Бьют копытами кони на пороге рассвета.
Кто со мной из сестер
Устремится в простор
По полям золотым изобильного Лета?

Я с тобой, я с тобой!
О позволь, Апполон, мне с тобой улететь —
И с тобою, с тобой
Мир чудесный узреть.
Будем вместе с тобой —
Дивной лиры тугая струна зазвенит.
Будем вместе с тобой —
И наполнится пением чистый зенит.

Что, котик? Знать, клонится на закат
Звезда твоя? А сколько душ мышиных
Сгубил ты? Сколько совершил бесчинных
Из кухни краж? Зрачков зеленых взгляд
Не потупляй, но расскажи мне, брат,
О юных днях своих, грехах и винах:
О драках, о расколотых кувшинах,
Как ты рыбачил, как таскал цыплят.
Гляди бодрей! Чего там не бывало!
Пускай дышать от астмы тяжело,
Пусть колотушек много перепало,
Но шерсть твоя мягка, всему назло,
Как прежде на ограде, где мерцало
Под лунным светом битое стекло.