Шандор Петефи - Стихотворения. Поэмы

Сам Медери {14} (кто не слыхал о нем!)
Когда-то желторотым был юнцом,
В бродячей труппе он играл
И брал
Кропать
Афишки форинтов за пять,
Как я сказал уже — за пять!

Мзду получив, бежит он как-то раз
Купить чернил, чтоб новый ваять заказ,
А он всегда флакон чернил
Хранил
В своем
Пальто, в кармане боковом,
Как я сказал уж — в боковом!

Чернила ест! Ликует наш богач!
Домой из лавки он пустился вскачь.
Сказал Сентпетери {15} : «Смотри,
Кари,
Мне жаль,
Коль радость сменишь на печаль,
Как я сказал уж — на печаль!»

Увы! Прыжки к добру не приведут!
Флакончик пуст, а пятна тут как тут!
И загрустил, задумался бедняк:
Итак —
Пальто
Теперь негодно ни на что,
Как я сказал уж — ни на что!

А главное — что желтое оно!
Тем резче выделяется пятно.
Хоть брось! Но где ж другой наряд возьмешь?
И что ж?
Не бросил пальтеца,
Носил до самого конца, —
Как я сказал уж — до конца!

Сударь, стойте, удостойте
Хоть лучом внимания!
Почему вы так скупитесь
На свое сияние?

Каждый божий день плететесь
Надо мной по небу вы,
Почему ж в моей каморке
Вы ни разу не были?

В ней темно, как будто… Тьфу ты —
Чуть не ляпнул лишнего!
Заглянули б на минуту
И обратно вышли бы!

Я поэт и существую
На стихотворения.
И поэтому живу я
В жутком помещении!

Знаете! Когда-то сами
Вы на лире тренькали,
В дни, пока был Зевс не сброшен
С неба в зад коленкою!

Умоляю вас, коллега,
Быть ко мне гуманнее
И отныне не скупиться
На свое сияние.

А знаете ли вы:
У солнца есть супруга!
Недобрая, увы!
Пришлось бедняге туго.
Бее мается почтенный старина —
Ведь под каблук взяла его жена!
Сварливая, она всегда готова к ссоре.
Ну, вот и хочется вина —
Вино уймет любое горе!
Но дома пить нельзя никак —
Грозит супружеский кулак.
И, размышляя: «Выпить где бы?» —
Старик в привычный путь пускается по небу.
И вот идет и тучки ждет
Хотя б одной на небосвод,
Чтоб, не боясь
Ревнивых глаз,
Нырнуть тотчас
В любой кабак.
Там, как сапожник, солнце с горя пьет.
И вот
Вы видите: ложится мрак ночной,
И стелется тумана покрывало,
И солнце с красной рожею хмельной
За горизонт мертвецки пьяным пало!

«Всё жалобы! И вновь они, и вновь!
А на кого? Да вечно на попов.
И днем и ночью норовят надуть
И человеку не дают заснуть! —
Сказал господь с досадой и тоской. —
Сойду-ка вниз, взгляну на род людской!»
С кровати встал, оделся он и вот
Свечу берет и в долгий путь идет.
Увидел он, когда ворот достиг:
Спит как убитый Петр, святой старик, —
Вчера случился новичок в раю,
Ну, а поскольку райскую семью
Не часто пополняет грешный мир,
Был в небесах устроен целый пир.
И дядя Петр сглотнул кувшин иль два
По случаю такого торжества.
«Да встаньте ж, Петр, я умоляю вас! —
За чуб седой господь его потряс. —
Вставай же! Говорю тебе добром…
Чтоб разразил тебя небесный гром!»
Проснулся Петр: «Сейчас ключи найду!»
Тут подали падучую звезду.
На ней-то и помчался наконец
Навстречу горьким жалобам творец.
Вот человек какой-то молодой
Спешит к нему, обременен бедой.
Взглянул господь. Любезно молвил он:
«Рассказывай, сынок, чем огорчен!»
«Создатель, велика моя беда!
На подоконник взлезьте, вот сюда,
Да загляните сквозь оконце в дом:
Моя жена в постели спит с попом».
Господь вскарабкался и заглянул в окно.
Да… Богохульно это и грешно.
И вздох его был тяжек и глубок:
«Прискорбная история, сынок.
Тут не поможет и создатель сам.
Помочь бы рад, но все свершилось там…
Попа, чтоб ты утешился, бедняк,
Пошлю я в ад… Хотя уже и так
На пять шестых набит попами ад,
Попов в аду, поверь мне, целый склад!»

Поп-кальвинист на белом свете жил,
А с тем попом Чоконаи дружил.
Однажды, в путь пустясь из Дебрецена
И навестивши друга невзначай,
«Дай горло промочить», — сказал смиренно
Чоконаи Витез Михай.