Это — всех грехов венец!
Выше нет греха того!
Как ты смеешь отвергать
Волю бога твоего?
Отрицанье — голос ада,
Вопиющий к небесам.
Бога нет в тебе, который
Путь указывает нам!
Кто такую речь,
Вот как ты, ведет, —
Недостоин тот
Божеских забот!
Ибо есть отец у мира,
Он заботится о нас.
Могут все его увидеть,
Кто не отвращает глаз.
Так умерим нетерпенье!
Ведь у бога тьма забот,
И детей у бога много…
Стыдно забегать вперед!
Ведь закон таков: дождется
Каждый часа своего!
Бог — как солнце! Над землею
Доброта плывет его.
Коли счастья нету нынче,
Жди до завтра! И заметь:
Лишь дождавшись часа счастья,
Смертный волей умереть!
Не опаздывает счастье!
Сей нектар целебен столь,
Что преображает в сладость
Вод морских сплошную соль!»
Упивался, как младенец
Материнским молоком,
Старец юношеской речью —
Поглощен был целиком.
И когда закончил Ишток,
Старец тихо произнес:
«Где ты этому учился?
Кто ты, мальчик? Где ты рос?»
Ну, а юношу серьезность
Вогнала уже в тоску,
И поэтому шутливо
Он ответил старику:
«Где я этому учился?
Все мне это рассказал
Некий филин, в чьей пещере
Я грозу пережидал!
Где я рос? Я не имею
Ни отчизны, ни жилья.
Вольной птичкой перелетной
Бабушка была моя!
Я хожу-брожу по свету,
Нынче здесь, а завтра там,
А дружу я только с тем,
Кто со мною дружит сам.
Чем я больше голодаю,
Чем я больше холодаю,
Тем богаче и прекрасней
День грядущий ожидаю.
А зовусь я?.. Вот уж вправду
Имя я забыл почти что,
Потому что всем известен
Я под кличкой: глупый Ишток».
…А наутро глупый Ишток
Узелок свой в руки взял
И, хозяина окликнув,
На прощание сказал:
«Бог с тобой! Когда дождешься
Часа счастья своего,
Обо мне ты вспомни! Я ведь
Предсказал тебе его!»
Тут хозяин гостя
За руку схватил
И, глотая слезы,
Так проговорил:
«Бог с тобою, добрый мальчик,
Ты, который… мне… желаешь,
Ты, который… предрекаешь…
Нету слов… ты понимаешь?
Бог с тобою… Впрочем, нет,
Не скажу я: бог с тобою.
Никуда не уходи,
А останься здесь, со мною!
Станет скучно — и уйдешь
Ты тогда,
А понравится — останься
Навсегда!
То, что ты сказал вчера мне,
Сотни раз тверди, юнец!
Это так приятно слышать,
Что поверю наконец!
Ты останешься, дружочек?»
Ишток молвил: «Хорошо!
Я обязан здесь остаться,
Если уж на то пошло!
Если рассужденья эти
Душу могут усладить —
Ты не бойся; хоть столетье
Я способен их твердить!»
…Грохот на дворе:
Въехала карета!
Здесь, в степи, карета!
Боже! Кто же это?
«Никого не принимаю!» —
Грозно старец закричал.
«И меня?» — приятный голос
Из кареты зазвучал.
Распахнулась дверь,
Девушка вошла…
Как она бледна,
Как она мила!
Бросилась в объятья старца…
Поцелуи… Ливень слез…
И душевное смятенье
Сквозь рыданья излилось.
«Дедушка! Как крест святой,
Обнимаю я тебя,
И с восторгом и с надеждой!
Радуюсь и плачу я!
Я пришла за утешеньем!
Защити меня, укрой!
Горе мне, сто раз мне горе!
Мой отец мне недруг злой!
Замуж выдает насильно!
Нету сердца у него!
Злой! Его не могут тронуть
Муки сердца моего!
Все мольбы мои напрасны!
Он — как статуя из камня.
Дедушка, спаси меня!
Страшная грозит судьба мне!
Все понятно мне. Читаю
Я в глазах твоих упрек.
Хоть и поздно, но решилась
Я ступить чрез твой порог.
Не суди! Пришла давно бы,
Но отец твердил, пугая:
«Дед твой никого не любит!»
Ах! Отца судить должна я.
Все ж пришла! И здесь навеки
Буду с этого я дня.
Да, навеки… если только
Не прогонишь ты меня!»
Многое хотел бы старец
Ей сказать в мгновенье это,
Но ни слова — нет, ни слова —
Не нашел он для ответа.
Только всхлипыванье старца
Раздалось,
Полились из глаз потоки
Сладких слез.
Словно две реки большие,
Чей разлив бурлив, велик,
Прошлое слилось с грядущим
В этот миг.
Читать дальше