Зинаида Миркина - Хождение по водам

О, как я жду того, который
Нашёл бы точные слова,
Иль всем дыханием простора
Душе сказал бы: ты права.
Кто заглянул бы прямо в душу
И ей промолвить тихо смог:
Себя саму лишь только слушай, –
Так говорил мне Бах и Бог.

Вот только небо. Только птицы.
На небе, как на бледном ситце,
Узор из чёрных лепестков.
Не надо никаких обнов –
Ни шёлка, ни парчи не требуй,
А только ситцевого неба
С чуть – чуть подсвеченной границей,
Чтоб только небо, только птицы…

Белым – бело, белым – бело…
На землю небо прилегло.
Прикосновенье лёгких крыл,
Как будто ангел приложил
Персты прохладные на грудь.
Легко – легко, совсем чуть-чуть
Коснулся ангел ран моих
И в невесомости затих.

Оно даёт такой покой!
О, Боже, что оно даёт нам!
Какой волшебною рукой
Расписаны его полотна!
Из Духа и огня холсты,
По свету писаные светом.
О, сколько жгучей красоты,
И нет ни одного предмета,
Застывшей формы – ни одной, –
Поток, текущее мгновенье,
Волна за новою волной.
И ничего нет несомненней,
И ничего вечнее нет,
Чем этот мимолётный свет.

Так небо – это суть моя?
Я знала это иль не знала?
Свой каждый миг опять сначала
Встречаюсь с тайной бытия.
И вновь на белый свет исторгнут
Из недр, из глубины меня,
Как утро, новый сноп восторга,
Сноп искр и тайного огня.

Мне тишина дана, чтоб слушать
С небес текущую волну.
И вот, я обнажаю душу,
Входя, как в море, в тишину…
О, этот океан бездонный!..
И не во сне, а наяву
Я с совершенно обнажённой
Душой плыву, плыву, плыву…

Та тишина, что между строк,
Та тишина, внутри которой
В жизнь пробивается росток
И расстилаются просторы, –
Вот та, что возникает вдруг,
Глуша собой любые звуки,
Пересекая наш испуг,
Вторгаясь внутрь великой муки.
Дыханье чистого нуля.
Непостигаемое. – Небыль.
Мы – плоть, мы – тяжесть, мы – земля,
Но над землёй раскрыто небо,
В котором ни границ, ни дна,
Ни дней грядущих, ни вчерашних.
Нас затопила тишина,
С которой ничего не страшно.

Остановись, не торопись.
Недвижна даль. Недвижна высь.
И до чего же велика
Качающая облака
Ширь неба!
Глаз не отрывай,
Покуда не исчезнет край
Твой собственный.
Так вот когда
Вспять возвратятся все года.
В клубок совьётся жизни нить,
И – больше некуда спешить.

Есть час глубокий, час безмолвный –
Ни звука, ни словечка с уст.
Простор душевный не наполнен
Ничем, ничем – блаженно пуст.
Нет ни защиты, ни опоры,
И накоплений – ни гроша,
Но чувство этого простора!
Но растворённая душа!
Но зоркость глаза, чуткость уха
И – наземь сброшенная кладь.
Так вот что значит нищий духом:
Душа, способная дышать.

А я приду на берег моря,
А я приду на берег неба –
Туда, где затихает горе
И тает, превращаясь в небыль.
Раскрылся перед всеми нами
Единый храм, где всем просторно.
В нерукотворном этом храме
Очнусь от бредней мыслетворных.

Вся правота моя лишь в том,
Что утром за моим окном
Свод неба пламенеет.
Какая б ни была беда,
Но вот заря встаёт всегда,
И я смолкаю с нею.
Я вижу каждый день зарю –
Раскинутое пламя –
И вновь на этот мир смотрю
Промытыми глазами.

Стих растёт точно утренний свет,
Стих встаёт как росток из земли –
То ли Божьему взгляду в ответ,
То ли зовам, разлитым вдали.
Стих растёт как в окне синева.
Набухает как в горле слеза.
Стих растёт, потому что – жива,
Потому что раскрыты глаза.

Течёт, течёт стихов струя.
Но где вы видите длинноты?
Так много их, затем что я
Недоговариваю что-то.
Ведь в недомолвках каждый стих.
Ну, а душа, всегда живая,
Идёт за Тем, кто больше них.
И я всегда не поспеваю…