Зинаида Миркина - Хождение по водам

Огни разлившейся зари
Лишь только отраженье
Того, Кто жив у нас внутри
И недоступен зренью.
Земная наша красота
Лишь отблеск той, нетленной…
Одна черта, ещё черта,
А цельность сокровенна.
Возводим очи к небесам, –
Как ты далёко, Боже!
А цельность эта ближе к нам,
Чем собственная кожа.

О, погоди, не уходи!
Оставь свой след в моей груди,
Вечерняя заря!
Постой ещё! Ещё побудь –
Пускай бездонной станет грудь,
Хвалу Творцу творя.
…
Хвала Творцу сквозь бездну мук.
Хвала Творцу, хоть тьма вокруг.
Хвала Тебе, хвала!
За то, что сам Ты – чистый свет,
За то, что грудь Тебе в ответ
Свою звезду зажгла.

Каждый стих есть встреча с Богом.
Не иначе, только так –
След великого ожога,
Выжигающего мрак.
Новый выход к океану,
Что для всех и вся один.
Каждый стих – моя осанна
De profundis – из глубин.

Ни сюжета, ни историй –
Потерять себя в просторе!
Потеряться в этой шири,
Окунуться в небосвод…
Ни часов и ни событий.
Не тревожьтесь, не ищите, –
Кто себя теряет в мире,
Тот всецелый мир найдёт.

Нет благодарности предела
За это море красоты,
За этот лес под снегом белым,
За то, что существуешь Ты.
Да не затмят сиянья тени.
Да слышит ухо, видит глаз,
Чтоб длить и длить благодаренье
И в самый скорбный в жизни час.

О тайне мира много версий,
Но верю я лишь той, в которой
Простор вселенский равен сердцу,
А сердце – целому простору.
А удалились мы от Бога,
Когда погасли наши лица,
Когда нам стало слишком много
Того, что может в нас вместиться.

Мне надо выйти на простор,
Чтоб что-нибудь сказать о Боге.
Туда, где молкнет всякий спор,
Где нет разрозненных, нет – многих,
А есть священное Одно,
В котором никому не тесно,
В котором небо вмещено
И всей земле хватило места.

Небо входит в душу постепенно.
Небо входит в душу долго – долго.
Облаков серебряная пена
И огня дрожащие осколки…
Как волна, ласкающая сушу,
Вводит в мир без шума и без края…
Люди, подставляйте небу душу,
И она, очнувшись, просияет.

Мне надо этой высоты,
К которой тянутся хребты
Далёких гор, и этой шири,
Раскинутой на все четыре
Необозримых стороны,
Туда, где ни одной стены.
Мне надо из тоски и боли,
Из тесноты своей – на волю.
На ту бескрайнюю дорогу –
От человека ввысь до Бога,
На волю творческую Божью
От всех свобод своих ничтожных,
На волю полную, в которой
Нет ничего, кроме Простора.

А небо может вдруг смахнуть,
Стереть в одно мгновение
Всё то, что преграждало путь
К потоку омовения.
О, засветившаяся высь,
Развёрнутые крылья!
Омойся сердце и родись
Безгрешным и всесильным.

Кто я? Вместилище неба.
Кто я? Вместилище моря.
Кто я? Вместилище Бога
Или порожний сосуд?

Господи, дай, как насущного хлеба,
Белого снега с белёсого неба!
Пусть тихо-тихо, совсем незаметно,
Как на сосновые тёмные ветки,
Он из покоя надмирных высот
На душу медленно мне снизойдёт.

Быть может, жив воистину лишь тот,
Кто молча одиночество несёт
Из тёмного безмолвия глубин
В простор небес, что навсегда – один.

Я ни минуты не теряла,
Хоть отложила все дела.
Я в сизо-белом, нежно-алом,
Я в небе утреннем была.
Я ощущала невесомость,
Вселенской широтой дыша.
А тело… тело было дома
Совсем недвижно, но душа…