Зинаида Миркина - Хождение по водам

А тишина с нас снимет маски.
Сотрёт все чуждые черты –
Нанесенные сверху краски, –
И остаёшься только ты.
Такой, какой на самом деле,
Каким себя ты знать не мог.
С тобою рядом – сосны, ели,
Берёзы, небо и сам Бог.

Веди, веди меня, орган,
В тот первозданный, в тот бездонный,
В тот животворный океан,
В котором наши муки тонут.
Веди меня, не оставляй!
Дай захлебнуться в тех глубинах,
В которых исчезает край
И сердце с Господом едино.
Я исчезаю в Нём, и вот –
Развёрнуты, трепещут крылья.
Из тайной глуби восстаёт
Моё незримое всесилье.

Как хорошо, что дождь стучит в окно.
Как хорошо, что небо стало серым.
Как хорошо, что чувствовать дано
Такой покой и нарастанье веры.
Ни дерзких планов, никаких идей –
Лишь только небо, лес и в небе птица,
И вера в то, что там, в душе моей,
Всё, как в земле, невидимо творится.
Да, сброшена моя земная кладь.
Душа всё бремя скинуть захотела
Тому, кто действует. О, лишь бы не мешать
Его неслышному святому делу.
Как будто только лени торжество,
И, может быть, ничтожней всех теперь я.
И всё-таки не знаю ничего
Трудней вот этой полноты доверья.

В лесу земном иль в кущах рая –
Кто как её ни назовёт –
Утробу, где душа живая
Должна созреть, как Божий плод.
Внутри, в таинственном молчанье,
Часы неспешные идут,
И это время вызреванья
Есть наш совместный с Богом труд.
Вот только ничего не делай,
Покуда не прикажет Бог,
Покуда ты ещё незрелый,
Покуда домолчать не мог.

Я расскажу тебе, что Бог – один.
Я расскажу без слова, только взглядом.
Я погляжу из глубины глубин,
Взгляну в твои глаза и сяду рядом.
И будут вовсе не нужны слова,
Чтобы понять, что нет причин для страха.
И головы коснётся голова,
И мы услышим Себастьяна Баха.

О, если б быть путём для Бога –
Не загражденьем, не стеной,
А только дверью и дорогой,
Всегда открытою, сквозной.
Быть неподвижной, как каменья,
Что выстелили длинный путь.
И только чувствовать движенье –
Насквозь, по сердцу, через грудь.

Лишь вовремя внезапно замолчать,
Прервать слова – и ты увидишь вдруг
Небесную немереную гладь
Как широту раскрытых Божьих рук.
Увидишь, изумишься и поймёшь,
Что ты напрасно изнывал в мольбе:
Всё, что ты знал до сей минуты, – ложь.
Господь дал всё, что надобно тебе.
И посреди борьбы и маяты
Взойдёт всё рассекающая тишь.
И, как сам Бог, всесильным станешь ты
На миг или на час –
Пока молчишь…

Как слёз поток, слетают листья.
Слетает золото с берёз.
Но сердцу слышен шелест истин
В потоке золотистых слёз.
Да, скоро станет лес пустынней,
На голых ветках – ни листа.
Всё переменится, всё минет,
Но как спокойна красота!..
Да, будет всё совсем иначе –
Бог дал нам жизнь и Бог унёс.
И сердце плачет, сердце плачет
И любит этот мир до слёз.

Всё дело в мере замолканья.
Я – камень, дерево, земля.
Родится наше мирозданье
Из абсолютного нуля.
Не жди, не жалуйся, не требуй,
Свои резоны заглуши.
Бог входит лишь в пустыню неба,
В святую нищету души.

А в царстве том, где только дерева,
А в царстве том, где только тишина,
А в царстве том, где замерли слова,
Там Божья речь становится слышна.
Там всё, что делал трудно и спеша,
Что было важным, стало вдруг не в счёт.
Там тело неподвижно, а душа,
Душа, как ствол, невидимо растёт.
Растёт, и только. Как безмолвный лес,
Не уставая в высь немую течь,
В обитель света, в тишину небес,
Забыв слова и слыша Божью речь.

Уже не давит жизни бремя.
Вся злободневность не слышна.
И стало незаметным время,
А вечность рядом – вот она.
Жизнь словно началась сначала
И разрасталась в тишине.
Да как же я не замечала
Того, что дышит там, во мне!?
Того, что есть на самом деле,
Не в наших снах, а наяву!?
Того, о чём все птицы пели,
Встречая свежую листву!?
Мы думали – Ты громче, строже,
Ворвёшься, зыбкий мир круша.
А Ты так незаметен, Боже,
Как тихий ветер, как душа…